Завтра будет вчера

Меня снова начало трясти. В пятнадцать лет я еще была настолько наивна, что не замечала многие вещи. Такие, как, например, почему уехала вся его семья. Просто бесследно исчезла из города. Меня давило осознание того, что ОН меня бросил. Что ОН оставил меня, даже не объяснившись. Просто в один день взял и уехал в неизвестном направлении. Он меня разлюбил, ему надоело ждать, или вовсе надоела я сама. Но ведь вся семья не переехала бы по прихоти младшего сына. Тем более его семья, его отец, которому было глубоко наплевать на обоих сыновей. Ведь он так и не рассказал, что тогда случилось…

Нужно поймать такси, я должна поговорить с Артуром, иначе я сойду с ума. Всё это не имело бы значения, если бы Артем не появился. Но жить с осознанием его ненависти к себе я не смогу. А он ненавидел, каждое его слово в машине дышало яростью. Ко мне. Вот только нет ничего хуже, чем не знать, в чём тебя обвиняют.

Поднялся ветер, и я вскинула руку, останавливая машину. Подъехал черный тонированный джип, а когда я подошла к окну, вдруг распахнулась дверь заднего сиденья, и меня втащили внутрь. Я закричала, но чья-то вонючая ладонь закрыла мне рот, над ухом раздался грубый мужской смех, и меня усадили к кому-то на колени, перехватив тяжелой лапой живот.

– Харэ дрыгаться, дрянь. Тихий, врубай музон. Бес, гони мешок. Ща оприходуем сучку.

Он убрал ладонь, потянувшись за чем-то, и я закричала, только в салоне уже вовсю орала музыка. Дёргала головой, уворачиваясь от его руки, пока этот громила не ударил так, что голова откинулась на плечо. А потом спокойно накинул провонявший чем-то отвратительным мешок на мою голову. Схватил за шею и прижался к уху губами, и я даже через ткань почувствовала запах пива и рыбы, от которого затошнило.

– Будешь хорошей девочкой, отпущу тебя домой, как только получу бабки от твоего папаши. А если разозлишь меня, – он снова перехватил рукой мою шею и начал душить, – по кругу пустим с пацанами, а потом задушим на хрен. Кивни, если поняла.

Я дождалась, когда он завязал проклятый мешок на моей шее, кивнула, и, когда он ослабил хватку, ударила со всей силы локтем в грудь и дернулась в сторону двери. Ублюдок охнул и, зарычав, больно схватил за плечи, усаживая обратно на колени и начиная задирать платье.

Я снова закричала, пытаясь отбиться, не заметив, как затихла музыка, и откуда-то спереди, наверное, с водительского сидения раздалось шипение:

– Успокойся, Молот. Сказали ж, не портить. Бабки за нее порченую не дадут.

– Эта бл**ь ударила меня, я ей место ее укажу.

– Тебе Боксёр место твое укажет, если ты её хоть пальцем тронешь. Бес, возьми суку себе, у Молота член в штанах плохо держится, а нам за это головы оторвут.

В машине снова загремели басы, а меня рванули куда-то влево и схватили поперек груди так, что больно было даже вздохнуть.

Мы ехали очень долго, я пыталась запомнить повороты, их направление и количество, но такое возможно только в фильмах – рассуждать хладнокровно и трезво, когда тебя похитили и везут непонятно куда. А когда подобное случается в реальной жизни, и ты неожиданно оказываешься один на один с несколькими ублюдками в тесноте машины, то не остается ничего, кроме как стискивать зубы, и мысленно молиться Богу.

Когда мы остановились, меня выволокли из автомобиля и, закинув на плечо, куда-то понесли. Я пыталась вслушиваться, чтобы определить место, где мы находились, но слышала только испуганный стук собственного сердца и тяжелое мужское дыхание, перемежавшееся с вульгарными фразами. Тот, что нёс меня, задрал вверх платье и начал лапать за ягодицы.

– Молот, поищи телефон сучки этой и заодно позвони шлюхам, – урод сильно хлопнул меня по заднице и противно рассмеялся, – снимешь напряжение.

Тот что-то недовольно пробурчал, а остальные так же громко рассмеялись.

Меня сбросили на холодный пол лицом вниз, и, когда я попыталась встать, тяжелая нога с размаху опустилась на поясницу так, что я закричала от дикой боли.

– Привяжи эту тварь и сиди здесь, пока за ней не приедут. Сменишься через час с Бесом.

Когда он убрал ногу с моей спины, я попробовала отползти вперед, понимая, что не смогу сразу встать, ощущая, как кружится голова из-за отвратительного запаха сырости и страха. Да, я боялась. Я ужасно испугалась.

Несмотря на то, что слышала их разговор и понимала, что это похищение ради выкупа, а значит, меня отпустят живой. Отец обязательно заплатит им столько, сколько они потребуют. Но это было уже слишком. Второй раз за пару дней. Это не могло быть случайностью. Так просто не бывает.

Я молчала, пока мои руки привязывали к какой-то холодной трубе, но, как только услышала удаляющиеся шаги, слёзы хлынули из глаз. Кусала губы, пытаясь развязать веревку на запястьях, но тщетно. Спина болела так, будто эта сволочь сломал мне все кости, и я не могла сидеть, только полулежала на полу, казавшемся ледяным.

Кто-то явно начал охоту на моего отца, я это понимала. И отец поймет это очень скоро. Когда я не вернусь домой. Поймет и сойдет с ума. Пример Милены всё еще слишком свеж в памяти.