Завтра будет вчера

*4 — В разговорной речи принятое оскорбительное название русских.

ГЛАВА 7. Артем, Нарине

Крики и стоны не утихали. Те, кто вломились в это проклятое место, явно не уступали ублюдкам, похитившим меня. Я слышала звуки борьбы прямо за дверью. Громкий мат смешивался с такими же громкими стонами и угрозами.

— Бееес… Бес, очнись. Я урою этого гон**на.

— Твою маааать… он проломил ему череп.

Истошные вопли и снова грохот тела об дверь.

Я отползла к дальней стене, отчаянно пытаясь развязать веревки на руках, но бесполезно. Пыталась выровнять дыхание, думая о том, что меня скоро освободят. Правда, я понятия не имела, кто и каким образом узнал, где я. Вряд ли эти идиоты назначили встречу отцу здесь. Может, отец пробил по джипиэс, но ведь он думал, что я сейчас у Ани. Оглушительный шум, и я могла поклясться, что дверь разлетелась в щепки. Попробовала подняться, на ноги, прислонившись спиной к стене и медленно поднимая веревку вверх по трубе. Не знаю, почему, но я не хотела, чтобы меня увидели вот такой слабой, согнувшейся на полу.

Кто-то подошел ко мне и рывком притянул к себе, и я невольно зашипела от боли. А когда почувствовала аромат одеколона, слезы покатились по глазам. Он пришел за мной. Осторожно снял с головы мешок, и я зажмурилась от тусклого света, больно ударившего по глазам.

* * *

Как всегда, переборщил и поддал пацанам по полной программе, ткнул Бесу пару купюр, пусть со шлюхами утешится, и кивнул на дверь. Просто как увидел ее у стены, маленькую и дрожащую, вспомнил, как тогда, много лет назад били ее, и резануло по нервам. На секунду захотелось на самом деле череп Бесу проломить.

А когда к себе ее привлек, сразу понял, что узнала… по запаху. Потому что расслабилась и расплакалась.

Это были те доли секунд, когда я почувствовал себя мразью. Да, девочка, игра началась. По моим правилам. А я тот самый монстр, который придумал ее и расписал для тебя сценарий по нотам, и никуда тебе от меня не деться.

Когда мешок с головы сдернул и в глаза ее посмотрел, захотелось череп самому себе проломить… Правда, ненадолго, потому что где-то в затылке остро кольнула ненависть.

Слезы ее вытер и рывком к себе прижал, зарываясь пятерней в густые волосы, пропуская между пальцами. Когда-то я б за одно прикосновение к ней сдох бы раз десять, а сейчас… сейчас я знал все свои действия наперед и ее реакцию тоже знал. Она была именно такой, как я и рассчитывал. Маленькая мышка таки попалась в мышеловку.

— Тсссс, маленькая. Все хорошо. Они меня набрали.

Ее все еще трясет, лихорадит, смотрит мне в глаза и дрожит вся. Испугалась. На руки поднял и понес на улицу, невольно щекой к волосам прижался… как же охренительно она пахнет. Юностью моей, беззаботностью, любовью чистой, первой, еще не изгаженной и не тронутой никем.

За шею меня обняла и прижалась доверчиво, а я челюсти стиснул сильнее, так, что скулы заболели.

Когда в машину занес, на сиденье устроил и ремень застегнул, снова в глаза ей посмотрел, на отражение свое.

— Не реви, мышка. Считай, что страшный сон приснился.

Сел за руль и рванул с места.

* * *

Вжалась в сиденье машины, все еще не веря, что этот кошмар закончился. Мне казалось, это мой воспаленный мозг рисует такой сценарий. Своеобразная психологическая разгрузка. Показывает те картины, которые помогут не сойти с ума. А на самом деле я по-прежнему лежу на бетонном полу, меня колотит от ледяного ветра, дующего изо всех щелей, а запястья продолжают натирать крепко стянутые веревки. Попыталась поднять руку, и слезы облегчения снова прыснули из глаз. Ладонью сжала его ладонь, лежащую на руле, и выдохнула, глядя, как стиснул челюсти и скользнул по мне взглядом. Но тут же отвернулся, и я вдруг почувствовала, будто снова холодом все тело обдало.

— Снова ты… Ты помог. Снова.

Выдавила из себя, только чтобы разрушить тишину и отчуждение. Пусть они вернутся позже. Сейчас мне хотелось перестать чувствовать себя такой одинокой мне хотелось ощутить себя живой. Как раньше, когда я была с ним.

* * *

Нет… не помог. В этот раз это был я… как и в прошлый. Я больше не спасаю тебя, маленькая, я тебя душу. Ты пока этого не понимаешь, а я уже руку тебе на горло положил и медленно сжимаю. Ты знаешь, что самое страшное? Я ее уже не разожму.

Накрыл ее холодные пальцы, опустил вниз, сплетая со своими.

— Разве бывает иначе, Нари?

Провел большим пальцем по ладони, как когда-то. Выписывая круги, успокаивая ее и себя вместе с ней.

— Включи музыку, маленькая. Там диски в бардачке. Выбери что-нибудь.

Там были только те диски, которые мы слушали с ней. Еще один штрих в сценарии. Наконец-то обернулся к ней и улыбнулся.

— Эй… забудь. Просто отморозки-нарики. Увидели хорошо одетую девочку и решили поживиться. Теперь на больничку собирать будут. Они тебя не тронули?

Знал, что не тронули, иначе урыл бы прямо там. Не выдержал и руку ее к губам поднес, целуя запястья со следами от веревок, и снова вниз опустил, не разжимая пальцы.

* * *