Завтра будет весна

Она решила не сразу вернуться в зал, а не-много пройтись по набережной. С моря дул ветер, настолько сильный, что даже винные пары от него как-то развеивались. И в голове прояснялось.

Когда она вернулась за столик, Сергей накрыл её руку своёй. Красиво, как в кино. Только у Марины почему-то было ощущение, что она смотрит это кино как бы со стороны. Не присутствуя в кадре. «Мы же взрослые люди, – усмехнулась Марина. – Понятно, что дальше в этом фильме подразумеваются постельные сцены». В глазах Сергея ясно читалось: «Ещё бокал вина, и мы пойдём ко мне в номер и три дня не будем никуда выходить. Всё будет красиво. Разнообразно. Долго. Ты не пожалеешь».

– А что дальше? – вдруг спросила Марина. – Или по правилам игры, это курортный роман на несколько дней?

Сергей пожал плечами:

– Не знаю. Мы встретимся в Москве, у нас будет время, чтобы понять. Как говорится: время покажет!

– А твоя жена?!

Сергей ответил, что их с женой давно ничего не связывает: каждый сам по себе, у неё свой бизнес, у него свой, у неё своя жизнь, у него своя. «Должно быть, стандартный мужской ответ, – подумала Марина. – А может, и правда». Но как бы там ни было, дело не в этом. И вообще не в Сергее. Дело в ней самой. В Ковалёве. В их «МММ» (Марина в шутку называла свою семью «союз трех М»: Марина, Миша, Митя).

– Извини, – сказала Марина, – у меня разболелась голова, наверное, не стоило столько пить. Я вернусь в отель.

На следующий день, рано утром, чтобы не встречаться с Сергеем, Марина уехала в горы. Поднявшись на Ай-Петри по канатной дороге, она долго смотрела со смотровой площадки на город, потом прогулялась по горной дороге. Ей подумалось, что в горах совсем другой воздух и совсем другая точка обзора: свысока и как бы отстранённо, и что в горах с нами происходит что-то такое, что навсегда нас меняет. Заметив трогательный, робкий подснежник Марина обрадовалась ему, как чуду, и подумала: как всё-таки хорошо, что она побывала в Крыму, увидела море, отогрелась в крымской весне. Теперь будут силы ждать затяжную московскую.

Она вдруг вспомнила героиню французского романа, который так хотела перевести (с её радостями и печалями женщины, вступившей в возраст осени, переживающей «весенние» чувства – с половодьем любви и опасным разливом страстей) и вздохнула: в душе каждой женщины, даже в её самом зимнем, безжалостном возрасте, есть зелёный островок весны. В каком-то смысле это вечная весна.

Её мобильный телефон затренькал. «Ковалёва, – забасил в трубку её главный редактор, – мы тут поразмыслили и решили, что книгу будешь переводить ты. Чего молчишь? Ты вообще, где сейчас?» Марина рассмеялась: я сейчас на вершине мира! И подтвердила, что сдаст перевод в срок.

Солнце садилось, и пора было спускаться. Марина попыталась представить, что сейчас делают её Миша с Митькой. «Миша, наверное, к обеду успел выдать очередное выдающееся научное открытие (с гениями это бывает), а Митька, должно быть, в музыкальной школе». Ей казалось, что она давно не видела их; слишком давно, чтобы успеть соскучиться.

Возвращаясь в Ялту, она уже знала, что делать. Вечером, когда они с Сергеем встретились, Марина сообщила ему, что уезжает. В глазах Сергея отразилось удивление: «Почему?!» «Восьмого марта мне надо быть в Москве. Срочные дела».

Сергей пожал плечами:

– Ладно. Сделаю вид, что я тебе поверил. – Он размашисто написал на листе бумаги свой телефонный номер. – Позвони мне. Мы встретимся в Москве на следующей неделе. Отвезти тебя в аэропорт?

– Не надо. Я вызову такси, – улыбнулась Марина. – Прощай.

– До встречи! – мягко поправил Сергей.

Она не стала предупреждать мужа о приезде. Такси летело по вечерней, снежной, ещё зимней Москве, и Марине казалось невероятным, что несколько часов назад она была в настоящей весне.

Она открыла дверь своими ключами, включила свет в тёмной прихожей. Из комнаты вышел удивлённый муж. «Мариша? Ты же должна была приехать тринадцатого?!» – «Решила вернуться раньше». – «А что случилось?» – «Ничего не случилось. Соскучилась».

Миша как-то встрепенулся и, сказав, что скоро вернётся, куда-то ушёл.

Марина заглянула в комнату сына. Митька уже спал. «Что там с его переводом? Может, помочь?» Она взяла со стола его школьную тетрадь по французскому, раскрыла. На последней странице корявым почерком Митя написал свой перевод стихотворения поэта Бушора «Посвящение родителям». По-Митькиному вышло так: «Я хочу нежно любить вас, мои мама и папа! Мои родители – вы самое дорогое, что у меня есть! И в своё время я обеспечу вам счастливую старость!» Марина едва сдержалась, чтобы не рассмеяться: ну вот, стоило ли так переживать о своём возрасте, когда «счастливая старость» ей гарантирована! Она погладила спящего сына по голове.