Завтра была война. 22 декабря 201... года

Но для этого нужны реакторы на быстрых нейтронах. В Советском Союзе последовательно осуществлялась программа их развития (реакторы БР-5, БР-10, Бор-60, БН-350, БН-600). На всех этих установках совершенствовались технологии изготовления оборудования и самого реактора, с тем чтобы затем перейти к серийному выпуску «быстронейтронных». Если полистать «пред- чернобыльские» ядерные планы СССР, то на рубеже веков в стране должны были работать около двадцати энергоблоков на реакторах БН-600 и БН-800, а на столе уже лежал проект БН-1600.

Для этих реакторов мыслился замкнутый топливный цикл. То есть извлеченное из таких реакторов топливо имеет в себе больше делящихся элементов, чем при загрузке. Получаемый плутоний-239 вводится в топливо, объем радиоактивных отходов уменьшается по объему на два порядка (хотя активность сохраняется). По сути дела, русско-советская ядерная наука создавала практически вечную атомную энергетику, которая попутно нарабатывает и плутоний для ядерного оружия, причем в больших количествах.

В Минсредмаше СССР родилась идея «ядерных островов»: четыре энергоблока и один цех регенерации. Там успели разработать практически все технологии для реакторов с натриевым теплоносителем, в НИИ АР создали пироэлектрохимическую технологию регенерации топлива в расплавленных солях, а также виброуплотненный тепловыделяющий элемент — ТВЭЛ. С 1982 г. НИИ АР делал полностью дистанционным, автоматическим способом уран-плутониевые ТВЭЛы для до сих пор работающего реактора Бор-60. Но Чернобыльская катастрофа 1986 года обрушила планы ядерщиков. Все перешло в «тлеющий режим». В окаянные 90-е спасти разработанные технологии позволило сотрудничество с японцами. Благодаря этому в технологиях замкнутого цикла мы до сих пор опережаем всех на 7—10 лет.

Почему? Как рассказал ученый, французы остановили свой реактор «Феникс», японцы на своем «Монжу» не стали заниматься топливом, ну, а США этим не занимаются принципиально, ибо выступают против распространения ядерных материалов.

Таким образом, определилось первое направление инноваций в ядерной энергетике, о котором и говорил Д. Медведев в своей статье «Россия, вперед!» (сентябрь 2009 г.). При разумном вложении средств в стране появится полностью замкнутый ядерно-топлив- ный цикл. В этом случае можно полностью прекратить разработки урана! И незачем будет начинать проект освоения Эльконского ураново-рудного месторождения в Якутии (ценой в 150 млрд. рублей), пытаться разрабатывать уран в Казахстане и Монголии.

Тем не менее нынешнее руководство «Росатома» делает именно это, невзирая ни на кризис, ни на астрономические затраты. Почему? В. Иванов высказал личное мнение: дело — в недостаточной научно-технической компетенции сегодняшнего руководства «Росатома». И с ним трудно не согласиться: при С. Кириенко бал в высшем руководстве атомной промышленности правят финансисты, «менеджеры общего профиля» и методологи. Причем, как заметил ученый, «не только верхний слой менеджеров, но уже и второй, и третий слои руководства "Росатома" выбрать технологии не могут...»

— Здесь, конечно, есть конкурирующие технологии, поэтому начались некие колебания. Они привели к тому, что практически ничего не делается. Будучи в Думе, нам удалось все-таки протолкнуть строительство БН-800, но, к сожалению, для него (на сегодняшний день) топливный цикл не определен. То есть реактор растет, он, может, будет построен в 2014-м году — с опозданием на два года, — а к нему планируемого топливного цикла, разработанного еще в СССР, так и не делается, — сообщает Валентин Иванов.

Таким образом, теряется драгоценное время.

К сожалению, заглох и проект безопасного реактора на быстрых нейтронах со свинцовым теплоносителем — БРЕСТ. Использование свинца как теплоносителя предложил в начале 2000-х НИКИЭТ (Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники имени Н.А. Доллежаля).

— Это реакторы естественной безопасности, — рассказывает В. Иванов. — У них нет вообще физических причин для тяжелой аварии, поскольку плотность свинца примерно совпадает с плотностью активной зоны и здесь преимущество заключается в том, что любые аварии приводят к тому, что она сама защищает зону от каких-то там выбросов радиоактивных элементов. Был разработан технический проект реактора БРЕСТ-300, на 300 мегаватт мощности, он был «привязан» к поселку Заречный в Свердловской области. Но эти деньги пока не отпущены...

Что, добавим, вполне понятно. НИКИЭТ - институт, из которого вышел инициатор проекта БРЕСТ, министр Евгений Адамов. Убрали из Минатома Адамова - придушили и перспективный проект...

Второе направление в возможном инновационном развитии русской ядерной энергетики — станции малой мощности, кои иногда называют «атомными батарейками».