Завтра я буду скучать по тебе

Я ныряю, осторожно обхватываю сержанта за плечи и освещаю фонарём его спину и затылок, не обнаружив внешних повреждений. После этого начинается тяжёлая работа – сначала я пытаюсь развернуть тело, чтобы осмотреть нижнюю часть. Сделать это почти невозможно: тело соскальзывает обратно в начальную позицию, и в итоге я решаю снять с него баллоны с воздухом, прежде чем разворачивать.

Я привожу тело в нужную позицию и начинаю снимать баллон с селеном. Работа очень изнуряет. Кроме того, что его тело тяжёлое и с ним трудно управляться, мне ещё приходится работать ногами, чтобы держаться на плаву на нужной высоте, пока я пытаюсь что-то с ним сделать, а также делать усилия, чтобы не начать задыхаться или выплюнуть мундштук.

После долгой паузы я поворачиваюсь и спустя много «но» и «а если» и тяжёлых движений ногами я наконец-то снимаю с него второй селеновый баллон. После этого я снова отдыхаю, а потом начинаю тащить тело к поверхности воды.

Откуда-то из-за спины доносятся глухие щелчки баллонов, которые бьются о стену контейнера. Поднявшись в воздушный пузырь под ржавым куполом, я переворачиваю сержанта на спину и осматриваю его более пристально.

Бедра ноют от боли, а плечи и шея онемели. Непросто нужным образом ухватиться за скользкий водолазный костюм, одновременно удерживая тело над водой. Я стараюсь полностью развернуть тело на спину, хватаюсь, но труп падает через пленку нефти или бензина и снова уходит под воду.

Я хватаю фонарь и собираюсь нырнуть, чтобы его поднять, но замечаю вдали какой-то объект. На секунду я замираю, направив свет на силуэт. Я осознаю, что ошибался, пока плыву ко второму телу. Жестоко ошибался.

Шериф Бендикс Юханн Бьёрканг одет в ветровку-дождевик со светоотражающими полосками и ботинки. Дождевик расстегнут, под ним – голубая рубашка и галстук. Его глаза и рот закрыты, он как будто лежит и спит в этом водяном коконе.

На его черепе вокруг одной точки собралась стая морских звёзд, таких же я видел на трупе Расмуса Моритцена во время вскрытия. Я аккуратно стряхиваю их фонарём. Колючие существа жмутся друг к другу своими щупальцами и присосками, пока отлепляются от черепа.

Серую впадину на верхушке черепа обрамляют волосы и потрескавшаяся кожа: кто-то ударил его по голове тяжёлым инструментом. Очевидно, что Бьёрканг был мёртв, когда попал в воду. Его руки связаны такой же белой лентой, как у Расмуса.

Один из них не мог убить другого, не мог сымитировать пропажу. Они никогда не носились вокруг меня, не манипулировали доказательствами, чтобы обвинить меня или кого-то ещё. Я аккуратно переворачиваю тело шерифа, так что он ложится ровно, лицом вниз.

Вдруг я замечаю движение внизу, у входа в контейнер. Сначала кажется, что это крупная рыба, которая заплывает в отверстие, но потом силуэт замирает, оборачивается и направляет яркий луч фонаря туда, где вишу я.

Силуэт тащит за собой не то шнур, не то какую-то верёвку. Я вижу, как через люк он затаскивает в комнату фигуру человеческого роста, а потом отпускает верёвку. На секунду он застывает на месте, не двигаясь, а потом берёт фонарь и направляет свет на меня.

– Господи, – стону я, дожидаясь на поверхности, пока силуэт всплывёт ко мне, – как я был глуп…

Глава 64

– Now, this is what we call a real clusterfuck[36], – говорит Харви, глотая воздух, после того, как всплыл рядом со мной и вытащил изо рта мундштук. Он направляет на меня гарпун и фонарь. – Of epic proportions, am I right?[37]

Я тоже вынимаю мундштук и делаю медленный вдох. Воздух тяжёлый, душный и оставляет горький нефтяной вкус на языке.

– Друг мой… – говорю я и плюю, пытаясь избавиться от неприятного привкуса.

Наши голоса звучат глухо, когда мы говорим. За спиной Харви со дна поднимаются пузырьки воздуха и лопаются, всплывая к пузырю воздуха, в котором мы находимся. Скоро за ним всплывает и мёртвая женщина без лица. Он привязал верёвку к её талии. Видны её грудь, волосы и затылок, а всё остальное осталось под водой и не различимо в темноте.

– Значит, это ты приехал к маяку, чтобы её забрать, в ту первую ночь, которую я там провёл.

Харви поворачивается и направляет фонарь на труп, поднявшийся к поверхности. Я едва различаю её чёрные волосы до плеч и отслоившиеся полоски кожи, колышущиеся у её черепа.

– Да, – говорит он и поворачивается обратно, – на секунду я даже испугался, что ты за нами прыгнешь.

– Кто она?

– Кажется, её звали Елена. Из Архангельска, Мурманска или ещё какого-то из тех городов.

– Проститутка?

– Да.

– Что она делала на борту траулера?

– Money, money, money[38], – Харви пытается изобразить свою классическую самоуверенную улыбку. На этот раз ему не удаётся. Он слишком сильно встревожен, уголки рта не слушаются его, только слегка дрожат, не поднимаясь. В итоге он говорит: – У меня в городе есть дом с апартаментами, я сдаю шесть комнат девушкам из России, которые приезжают сюда работать на пару месяцев в году.

– Почему никто не мог её найти?