Завтра я стану тобой

– Так тебе и надо! Ты прекрасно жил, зная, что в подвале твоей гостиницы мучается моя сестра!

– Я верил в легенду! – выкрикнул Линсен возмущённо, но тут же осёкся. – Старался верить…

– Все мы предпочитаем верить в легенды, когда на наших глазах происходят страшные вещи! – возмутилась я. – Знаешь, как это называется, Линсен?! Трусость! Ты противен мне!

– Вчера, когда мы делили ложе, я тоже был тебе противен?

Я скрутилась пополам от подступившей тошноты. Линсен Морино болел во мне. Болел на губах и внизу живота. Всё, чего хотелось – выкорчевать его из себя наживую, через кровь и коросты. Даже если это меня искалечит.

– Вчера было вчера! – крикнула я, морщась от кислой оскомины. – А завтра будет завтра!

Ничего не сказав в ответ, Линсен спрыгнул в траву. Он ловко пересел на место возницы и дал ход. Копыта Зигмунда застучали по пыльной дороге.

– И куда едем? – крикнула я, пытаясь заглушить встречный ветер.

– В гостиницу, – Линсен заговорил чётко и громко. – Ключи от погреба есть у моего отца. Мы освободим твою сестру вместе. Но боюсь, что мера будет бесполезной. Мы не сумеем ни справиться с Джейсоном, ни выдать его. Ты знаешь, чем всё закончится.

– Тогда просто увези нас отсюда и забудь!

Фраза сорвалась с языка кристаллом льда и тут же растаяла, оставив холодное послевкусие. Но мгновения хватило, чтобы понять: это – самое верное решение.

Глава 28 Освобождение

Из открытой двери возле чёрного хода – той самой, которую я рискнула отпереть украденными ключами Линсена – тянуло сыростью и плесенью. Я застыла у порога, опасаясь сделать шаг в зияющую пустоту коридора. Удивительно и странно чувствовать, что была в десятке метров от разгадки, но так и не прикоснулась к ней.

– Вот, – Линсен разжал пальцы. – От внешней двери погреба и от внутренней.

На его ладони поблескивала пара старых ключей, перетянутая красной тесьмой. Ушки болванок покрылись ржавчиной и голубоватым налётом плесени. Вряд ли этими ключами пользовались часто. Зато экземпляры Уорта, наверняка, источают сияние полированного металла.

Я осторожно взяла ключи и повертела перед глазами. И, подумав, отдала обратно.

– Ты пойдёшь вперёд, – заявила твёрдо.

– Боишься, что запру тебя здесь? – Почтенные Покровители, он ещё и шутит.

– Почему я должна доверять тебе? – я взглянула на него исподлобья. – Ты же знал всё, и молчал.

– Не больше, чем рассказал, – буркнул Линсен. – Но, впрочем, понимаю твою обиду.

Стиснула зубы, пытаясь промолчать, да только ярость оказалась сильнее. Он смеет говорить, что понимает меня?! Он, никогда не переживавший такого кошмара?! Если бы он добавил, что понимает Сиил, я не погнушалась бы репутацией и задушила его на месте!

– Ты поймёшь меня только тогда, когда твою сестру вырвут из семьи, запрут в погреб и многократно опорочат! – я выставила перед собой масляную лампу, словно надеясь, что она меня защитит. – И когда человек, принимавший в этом участие, скажет тебе, что ничего не видел! Страдания близкого страшнее любого кошмара!

– Я знаю это, Сирилла. Лучше, чем ты думаешь.

– Ничего ты не знаешь! Ничегошеньки!

– Не додумывай! – рявкнул Линсен неожиданно громко. – Полагаешь, мне легче?! Мой отец – пособник преступника! Как я должен это принимать? Вот тебе совет на будущее: не делай выводов, не зная, какой путь прошёл человек.

Линсен отодвинул меня, как манекен, и, раздражённо топая, двинулся вперёд. Линии света, прорывающиеся сквозь узкие оконца, вычерчивали полосы на его коже. Подумав, я шагнула следом. Распахнутую дверь я предусмотрительно прикрыла.

– Какой же путь ты прошёл?! – я продолжала подначивать Линсена. Слова ранили его, и я хорошо это чувствовала. А сейчас хотелось смять его в лепёшку. – До первой постели с куртизанками?!

– Прекрати, Сирилла, – отозвался Линсен в полумраке.

– Эти девочки-официантки ведь куртизанками практикуют у твоего отца? – продолжала я гнуть свою линию. – А Уорт покрывает его грязные делишки?

– Мне повторить?!

– И меня ты соблазнил, чтобы, если стану неугодной, отправить в Пропасть за запретную связь! Хотя бы этого не отрицай!

– Сирилла, замолчи! – уже громко.

– Уверена, что Хатцен ты не врал!

Шаги остановились. Спёртое пространство стало едким и колючим. Линсен резко развернулся и, налетев на меня, прижал к холодной стене. Узкий проход едва вместил наши тела. Пальцы Линсена сдавили подбородок: с силой, но не причиняя боли.

– Никогда больше не произноси это имя, – горячее дыхание коснулось щеки и застыло на моих губах. Обжигающий взгляд подтверждал, что шутить он не намерен.

– Почему? – фыркнула я, нарываясь. Азарт бурлил в крови, опьяняя и будоража. – Ты ведь любишь её до сих пор! Иначе не таскал бы её фото с собой! И не заботился бы о том, кто и что подумает после её смерти!

– Любовью к ушедшим не попрекают, – прошептал Линсен в самое ухо. – Любовь никогда не остаётся в прошлом. Она вне времени.

Его дыхание покалывало кожу. Мурашки бежали вниз по шее: то ли от ужаса, то ли от вожделения. Линсен стоял близко, почти сливаясь со мной, но неумолимо отдалялся. Вырывал себя из меня, оставляя внутри гнетущую пустоту.