Завтра конец света (СИ)

На столе передо мной лежала пачка банкнот. Я сидел в кресле, скрестив руки за головой, и думал. Надо же, всего каких-то несколько секунд и куча денег, и никто на свете даже не догадывается, что это не фортуна, не случай, позволивший их выиграть. До чего же сложна и одновременно проста жизнь. Я приподнялся с кресла, и только сейчас понял, что, вернувшись домой, так и не снял этот маскарадный наряд. Раздевшись, я отправился в ванную комнату. Струи горячего душа приятно обжигали тело. Никогда не любил холодный душ, наоборот, мне нравилось несколько минут постоять под горячими струями воды, представляя себя в парной. Выйдя из ванны и одевшись в длинный, почти до пят, махровый халат, прошел на кухню, достал из холодильника бутылку пива и, отрезав несколько тонких ломтиков сырокопченой колбасы, отправился в комнату. Сидя перед телевизором и щелкая пультом, в конце концов, остановился на спортивном канале. Показывали соревнование по бильярду. Я не был большим поклонником спорта, редко смотрел спортивные соревнования, но иногда мог с удовольствием посмотреть какой-нибудь футбольный или хоккейный матч. А вот бильярд мне нравился всегда. Иногда, примерно раз в месяц, по дороге домой заходил в бильярдную, что возле станции метро, и пару часов гонял шары в русскую пирамиду.

По телевизору показывали полуфинал какого-то чемпионата. Класс игроков был налицо. Они забивали по несколько шаров подряд, а я все ждал, когда же кто-нибудь из них забьет восемь шаров и получит приз. Однако никому из них это так и не удалось, и матч закончился победой спортсмена из Одессы. Я выключил телевизор, разделся и лег. Не спалось, я по-прежнему думал о том, что сегодня произошло. Представляя, как все сложится в дальнейшем, вдруг подумал совсем о другом. Так часто бывает. Думаешь об одном, а мысли неожиданно перескакивают, и задумываешься совершенно не о том, о чем думал секунду назад. Так и в этот раз, эйфория крупного выигрыша, сменилась мыслью, что этой радостью мне даже не с кем поделиться, кроме Гао, и сама собой в сознании возникла мысль об одиночестве. Я повернулся на бок и закрыл глаза, но пришедшая на ум мысль, уже не отпускала меня.

Мне скоро пятьдесят. Жизнь, полная энергии и азарта, безвозвратно уходит, а я один в этой пустой квартире. Жены нет, у дочери своя жизнь, видимся мы с ней редко, Наташа ушла. Именно сейчас, когда удача повернулась ко мне лицом, я вдруг ощутил бесконечное чувство тоски и одиночества. Оно так сильно нахлынуло на меня, что я вылез из-под одеяла и, пошел на кухню. В полупустом холодильнике, взгляд невольно упал на початую бутылку водки. Налив рюмку, выпил и закусил куском черного хлеба, смачно посыпанного солью. Поразмыслив, поставил бутылку обратно и вернулся в комнату.

За всеми этими разговорами, бесконечным вечерним времяпрепровождением за компьютером, работой с утра до вечера, я просто забыл, что я остался один. Нет, мне было с кем поговорить, даже с избытком, но это были разговоры подобно тем, какие бывают на работе. Да по сути своей, они и были чисто рабочими, лишь изредка в них затрагивались какие-то личные темы, но очень редко. Не было простых человеческих разговоров. Я понял, что мне просто не хватает женского тепла, и, закрыв глаза, я вспомнил, как год назад мы целых два дня были с Наташкой вдвоем.

Было лето, и мы махнули с ней ко мне на дачу. На открытой веранде, она ловко резала огурцы для салата, а я, сидя на складном стуле, помахивал газетой над шашлыками и постоянно давал ей указания, чтобы она побольше порезала в салат репчатого лука, не клала кинзы, не сильно солила. А она смеялась и говорила, что я зануда, какого свет не видел. Потом мы ели шашлыки, запивая их чилийским красным вином, и то и дело целовались, словно нам было по двадцать, и мы недавно познакомились. Неожиданно, бросив еду, мы пошли в дом и до полуночи занимались сексом. Мне казалось, что я до сих пор помню, как она стонала и, обнимая меня, проводила по спине ногтями. Было чуть больно, но жутко приятно, а я стискивал зубы, все сильнее и сильнее отдаваясь страсти. Я помню все, словно это было вчера. Мы не строили никаких планов, не обсуждали проблем, нам нечего было делить, нам было просто хорошо в тот момент. На следующий день мы поехали на речку и катались до обеда на лодке, потом пообедали в местном ресторане. Вечером она захотела погулять по дачному поселку. Мы шли, взявшись за руки, и разговаривали. Она рассказывала мне о школе, в маленьком городке на Волге, где родилась и выросла. О том, как она мечтала уехать оттуда в Москву и поступить в институт. Как сложно и в тоже время весело было в студенческом общежитии. Как ухаживали за ней старшекурсники, и как ей завидовала подружка, которая жила с ней в одной комнате. Она много чего рассказала о себе в тот вечер. Когда мы вернулись, глядя на неё, я залюбовался, а она вдруг спросила:

— Ты чего так смотришь?

— Наташка, до чего ж ты красивая.

— Это для тебя я красивая, а с точки зрения эталона вовсе нет.

— Какого ещё эталона?

— Как какого, 90-60-90, а у меня знаешь сколько?