Завтра мы будем вместе

Сегодняшняя свадьба казалась мне репетицией своей собственной. Гости собрались во Дворце бракосочетания на набережной Невы. Подружки невесты ожидали в одной комнате, приятели жениха — в другой. На Эльке было умопомрачительное платье до пят. Его украшали кружева, блестки, нейлоновые розочки. Элька то и дело наступала на собственный подол и спотыкалась. Наше поколение не привыкло к таким одеяниям. Я — тем более. Почти не вылезала из джинсов. Надо будет потренироваться дома, когда привезу свое платье. Оно тоже будет до пят. Незнакомые мне подружки Эли, собираясь кружками, обсуждали ее жениха. Судили-рядили о его достоинствах и изъянах. Главным недостатком было признано отсутствие жилплощади. Хотя для Эльки это было не важно.

Наконец они встали перед гражданским алтарем — величественным письменным столом. Женщина, проводящая церемонию, произнесла торжественную речь. Она была похожа на нашу училку по научному коммунизму. Во всяком случае, тоже рисовала молодоженам счастливое будущее и призывала выполнить свой долг перед обществом. Я перевела взгляд на новобрачных. Строгий черный костюм сидел на Иване мешковато. Все-таки морская форма украшает мужчин. А где же Островский? Его не было среди гостей. Что помешало ему прийти?

Ведь он собирался быть свидетелем. Но на его месте сейчас стоял Витюша. Вот как распорядилась судьба-насмешница. Влюбленный в Элю Витька не просто гость, а даже свидетель. Он расписался в журнале регистрации и медленно отошел в сторону. Мы с Юрой сидели на стульях среди других гостей. Он нежно погладил меня по руке, предвкушая нашу свадьбу. Ему прямо не терпелось затащить меня в брачные сети. Но я не торопила время. Напротив, мысль о том, что скоро и для меня наступит час «икс», навеяла на меня грусть. Веселье, царящее на чужой свадьбе, сделало ее еще острее. Островский так и не появился во дворце.

После брачной церемонии колесили по городу, фотографируясь в известных местах: у Медного всадника, Вечного огня на Марсовом поле. Было ветрено и холодно. Запечатлевшись на пленке, все тотчас торопились вернуться в теплый автобус.

Наконец всю разношерстную компанию привезли в столовую у площади Труда, где работала мать Эльвиры. Тут и развернулось свадебное застолье.

Столовая находилась недалеко от Дворца бракосочетания на набережной Невы. Получилось, что, совершив круг по городу, все вернулись в исходную точку. Я была голодная и продрогшая (оделась легко). И сейчас вся жизнь представлялась мне кругом, из которого невозможно вырваться. Не удалось обрести нового отца. И сменить жениха было невозможно. Все было тоскливо.

Гости, радостно потирая руки, рассаживались вдоль длинного стола, накрытого в большом зале столовой. Я, помня свое решение держаться в рамках приличия, еще дома подготовилась к испытанию.

Я знала норму, при которой могла контролировать себя: один стакан вина. Поэтому еще вчера я измерила стакан в рюмках, наливая в него воду из-под крана. Получилось четыре с половиной рюмки, которые я округлила до пяти. Я крепко запомнила это число.

Пять рюмок — и ни капли больше. Я даже знала, отчего мне хочется быть сегодня хорошей. Оттого, что я опять увижу Островского! И я увидела его. Он вбежал в столовую одним из последних с огромной корзиной белых роз и вручил ее новобрачным. Потом он что-то взволнованно говорил им, вероятно, объяснял причину своего опоздания. Я залюбовалась на него, Среди неуклюжих гостей в мешковатых костюмах он был как киногерой, попавший сюда со съемочной площадки. Настолько идеальна была его выправка и сказочно красива нарядная черная форма с золотыми пуговицами и галунами.

Вопреки всем фактам, я видела в нем отца! Но какой из него отец! Ему трудно было дать больше тридцати пяти лет. Может, и хорошо, что он не имеет ко мне никакого отношения? Зачарованная его обликом, я почти забыла, где нахожусь. Гостям предложили рассаживаться, и друзья прервали мои чудесные фантазии. Они стали обсуждать, где лучше сесть, куда посадить меня. В итоге моими соседями оказались Витюша и Юра. Я же продолжала наблюдать за Валерием Валерьевичем. Вот он обвел глазами зал и, чеканя шаг, подошел ко мне:

— Катя, можно вас отвлечь на минуточку? У меня для вас имеется важное сообщение.

Я обрадовалась тому, что он обратил на меня внимание, и тут же предложила сесть на соседний стул, попросив Витю переместиться на одно место в сторону. Островский присел на краешек стула. Он говорил, как всегда, мягко и размеренно, но внутренне был от меня дальше, чем прежде. Похоже, он обиделся на мой обман, как он считал, с поездкой.

Из его объяснений я поняла две вещи. Первое, он опоздал на брачную церемонию, так как именно в эти часы должен был встретиться с одним человеком. И второе: встречался он с тем человеком для того, чтобы выполнить мою просьбу, разузнать о моем настоящем отце — Гураме Китовани.

— Флотское совещание — самое верное место, где все узнаешь обо всех, — заключил Островский. — Вот вам, Катя, его адрес. Гурам Китовани служит в Сухуми, в военной приемке одного закрытого предприятия.