Завтра на двоих

– Так я звоню Стасику, что вы согласны на его переезд? – сделал из разговора свои выводы Эдька. – Он мог бы уже сегодня приехать.

– И скажи ему, чтоб свеклы по дороге купил! – приказала Катюха. – И хлеба тоже можно.

Стасика они пошли встречать после обеда, к остановке. Не то, чтобы он мог заблудиться – дорога здесь была всего одна, – но просто захотелось прогуляться всей компанией. А еще, поскольку погода была сегодня хорошая, хотелось немного ознакомиться с парком. Парк действительно был запущен: наверняка здесь раньше имелись и клумбы, и скульптуры, от которых теперь остались только основания ваз и постаменты. Разбегающиеся по парку мощеные дорожки сохранились лучше, но тоже были местами выщерблены, а порой и вовсе пропадали в дико разросшемся ажурном кустарнике. Местами вокруг деревьев заплетались какие-то лианы, явно не местного происхождения, да и многие деревья, скорее всего, были откуда-то завезены: например, старые раскидистые туи выше человеческого роста, какие-то необычные ясени и еще что-то, с крупными листьями. Пока девушки обсуждали, к какому роду вообще могут принадлежать эти последние деревья, Эдька нашел в траве первый гриб. Нечервивый. Белый! Счастливый до такой степени, как будто, как и обещал накануне, добыл «в семью» самого настоящего мамонта, Эдька потрясал и хвастался своей находкой до тех пор, пока ему не пообещали отобрать ее и выбросить, если не успокоится. Или – по выбору! – закинуть за шиворот и там раскрошить. После этого Эдька обиделся на девчат на целых пять минут. Но, понуро свесив голову, нашел еще один гриб! Крепкий, толстенький, с бархатистой шляпкой и одуряюще ароматный! После этого уже и девушки не могли удержаться, тоже принялись за поиски. У хозяйственной Катюхи нашелся в кармане сложенный пакет, в который и начали складывать добычу. Третий, четвертый, пятый… Пакет тяжелел, а друзья все больше поддавались азарту. Грибы даже искать не требовалось – они сами вызывающе возвышались над начавшей клониться к земле травой. Главное – надо было заметить их крупные шляпки, по цвету очень удачно сливающиеся с окружением. Но в этом помогала их нехарактерная для всего остального бархатистость, а если удачно бросить взгляд издали – так и светлая крепкая ножка. Про истинную цель своего выхода из дома ребята вспомнили только тогда, когда увидели Стаську, бредущего по дорожке. Одну большую сумку с вещами, на колесиках, он тянул за собой. Вторая, поменьше, но тоже объемистая, свешивалась ему на грудь, на ремне, перекинутом через шею.

– Эй, висельник, дерево ищешь?! – окликнул его Эдька.

– Я не висельник, я каторжник. Бурлак, – уточнил Стаська, тоже наконец-то заметив рассредоточившихся по парку друзей, которых он ожидал увидеть на дорожке, спешащими ему навстречу. – Это так вы меня встретить обещали, да?

– Да ты посмотри, что у нас здесь! – довольный Эдька предъявил ему причину нарушенного обещания, распахнув перед носом пакет. – Видал? Один к одному! Так что давай закидывай в кустики свое барахло и присоединяйся! Вечером нажарим!

– А свеклу я кому вез? – ворчливо поинтересовался Стаська, освобождаясь в пышных кустах от своей поклажи.

– А, Катюхе! – отмахнулся Эдька. – Когда она мучительно хочет кого-то придушить, ей для этого нужен официальный повод. Свекла как раз для этого годится.

– А ты, часом, свежих мухоморов не наелся? Ерунду какую-то несешь…

– Нет здесь мухоморов! Одни белые! А про ерунду сам все скоро поймешь, когда попытаешься на кухне стянуть со стола хотя бы кусочек черствого хлеба.

– Не хлеба, а свеклу! – сурово поправила Катюха. – Которая для винегрета была приготовлена! Червь-точильщик!

– Вот видишь! – вскинул руки Эдька. – Так что ты, Стаська, лучше стульчак в туалете опускай без напоминаний. Из-за свеклы меня за горло схватили. А теперь представь себе, за какое место могут схватить в случае этой провинности?! Не стоит рисковать!

– Надо же, какой умный мальчик! – одобрила Тинка.

Стаська только неопределенно хмыкнул, пока не делая выводов. Но от него девушки не ждали никаких проказ, как от Эдьки, потому что в их группе он слыл куда более серьезным человеком. И даже до сих пор был бы старостой, если бы не случай с избиением деканского сына. Честно говоря, избиением совершенно справедливым и заслуженным. Это признавали все, поэтому Стаську так и не исключили из института, ограничившись тем, что выселили из общежития, где все и произошло. Пытались его сохранить и как старосту группы, но он сам сложил с себя эти полномочия, чтобы не создавать конфликтной ситуации между студентами и руководством, внутри которого тоже назревал раскол.

– Ой, а вон он и павильон, да? – Лерка рассмотрела среди сплетающихся веток какое-то большое здание из посеревшего от времени камня. С высокой аркой входа, с башней в центре, под полукруглым куполом. Несмотря на свою основательность, здание создавало впечатление некой воздушности. Наверное, благодаря большим окнам, почти от пола до потолка, и ряду стройных колонн перед фасадом.