Завтра октябрь. Несветские истории

Зимой Нине понадобилось слетать к нам на малую родину, срочные какие-то бумажные дела. К этому времени тот, кого Нина определила, как «для здоровья», вдруг заговорил о любви. То есть не только занимался с ней физическими упражнениями, укрепляющими тело, а вдруг с чего-то стал нашептывать сентиментальные вещи с конкретными словами, которые могут и душу укрепить или разнести в клочья. Тут уже и по делам надо смотреть. Парень, наверное, это знал и, кроме постели, стал в рестораны брать – ужинать девочку. Мало ему стало, видимо, ее стройной фигурки, захотел он присовокупить к физическому духовное. А это ж так легко присоединяется. Но не так легко, как материальное.

Я, может, тоже виновата, когда она калькулятор при мне чуть не сломала с этой поездкой, прикидывая, сколько денег и от каких нужд отнять, чтобы улететь. Это я тогда предложила обратиться к любовнику – спокойно и просто – пусть поможет. Тем более, что внешне любовник производил впечатление совсем небедного человека, такой он… Со всей атрибутикой.

– Скажи ему без всякого нытья, по-человечески, мол – помоги с билетами! – подсказала я.

Он помог. Маркетингом.

Нашел самый дешевый билет, там говорит, на два дня подольше побудешь, тебе тогда перелет будет стоить на 11 тысяч меньше.

Ни детей, ни работу Нины не учел. На вопрос Нины, не может ли он денег занять, ответил, что он деньги занимает только под проценты.

Я вот когда это пишу, думаю, что я бы взяла у него эти деньги под проценты, потом бы выплачивала процент вместе с долгом.

А что? Свобода у Нины есть, она свободна воспитать и вырастить самостоятельно сына и дочь. Соответственно, свободна распоряжаться собой, своим телом и душой. Отношения Нины с этим рантье трудно назвать любовью, что бы при этом ни говорила одна сторона и ни додумывала себе другая.

Поэтому экспериментировать можно, играть, исследовать глубину этой «нелюбви», свое терпение. У всех великих мистификаторов есть практики как глубокого погружения себя в приятные ощущения, так и такого же глубокого – в неприятные. Очень полезно для познания своего нутра. При таких раскладах можно позволить перестать быть хорошей девочкой. Надо заводить в эту унылую матрицу живых провокационных энергий – одной рукой блузочку себе расстегиваешь, второй деньги отдаешь, говоришь ему, чтобы пересчитал обязательно. Вопросы задаешь, может ли он подождать с оставшейся суммой, или, может, процент повысит, а может, по-другому как-то накажет. Так и до ролевых игр дойти можно. В конце концов, он муж что ли? Суп ему варить.

Не хотела Нина таких серьезных игр, такого замера пустот в отношениях. Она хотела волшебную игру про любовь.

Про любовь он и говорил, когда Нина вернулась из Сибири, хотя график у этой любви очень непостоянный и свободный. Нина все приняла, но в голове, ясное дело – вопрос. Наверное, этот горячо любящий человек вопрос этот в глазах Нины прочитал.

Привиделась ему в том вопросе ответственность, в виде пугала, не иначе. А то зачем бы сбегать от любимой женщины, которая и занежит, и накормит, и ничего взамен не потребует?

Считал вопрос, заговорил про ответственность, а потом слинял. И у меня есть подозрения, что не навсегда. И вот с него никто ничего не потребует, а с меня почему-то сказка.

Очень люблю жизнь

…но порой задумываюсь о…

А как не задумываться, если есть дети. Если в расцвете ушла Ира. Сейчас уходит еще одна подруга.

Как только Ирке поставили диагноз, мы знали, что она обречена. И она понимала – врач. Но все надеялись на чудо. У нас с ней были разговоры в последние ее шесть месяцев. И раза три я слышала от нее: «Маш, покоя мне не дают эти сказочки про мачех со своими родными дочерями…» Ира оставляла двух девчонок. Аня, 21 год, и Катя, 7 лет. И конечно, боль ее за них понятна. Я помню, что она говорила своей матери:

– Чтобы у Кати никаких мачех не было. Что хотите, то и делайте. Забирай ее к себе, или старшая сестра пусть заберет.

Ну кто ж им теперь отдаст ребенка. Другая Ира присутствовала у Кати на дне рождения уже через месяц после похорон. И была она вместе со своей дочерью – ровесницей Кати.

Не сразу наш вдовец привел новую семью в свою квартиру. Общались в выходные и в отпуск вместе ездили. Но живым живое – объединились. И живут теперь девочки в одной комнате и спят на двухъярусной кровати.

Будет ли другая Ира Кате хорошей матерью, я не знаю. И никак на это влиять не могу. Но вот имел место такой эпизод. Старшая дочь Аня попросила папу купить ей сапоги. Папа решил поучаствовать в жизни дочери не только деньгами, но и присутствием. Пошли вместе в магазин, где Аня выбрала уже желаемый вариант.

Папа одобрил и по дороге в кассу вдруг звонит своей любовнице Ире и спрашивает ее:

– Как думаешь восемь тысяч за сапоги это нормально?

Он не живет на деньги Иры, у него серьезное коммерческое предприятие, и жизнь его налажена гораздо более высшем уровнем, чем восьмитысячные сапоги.

Аня рассказывала, как она услышала визг женщины в трубку: «Восемь тысяч?! Ребенку?! Вы с ума сошли!»