Завтра война

— Разве все упомнишь, — сказал он, озадаченно почесывая лысеющий затылок. — Давно ведь это было…

Роланд уже почти утвердился в мысли, что перед ним никакой не Пес, и что так ему, доверчивому простофиле, и надо, как вдруг его собеседник встрепенулся и изрек:

— Значит, так: во-первых, мы ввели новую коммутацию, изменив схему управления маневровыми дюзами с звездной на древовидную. Во-вторых, сместили центр масс корабля в корму, перекомпоновав хозблок камбуза и водяные резервуары… Но если вам действительно это интересно, то я должен сказать…

— Достаточно! Достаточно! — воскликнул Роланд и широко улыбнулся. — Извините меня, это была просто… просто…

— … Проверка на вшивость, — окончил за Эстерсона пан Станислав и подкупающе рассмеялся.

Они выпили еще по четыре «Заратуштры».

Вначале Пес угощал Эстерсона, потом — наоборот. А после — снова Пес. Этот цикл, в принципе, мог длиться вечно.

Они перешли на «ты» и трещали без умолку, словно две дамочки после похода по распродажам.

Похлопывая друг друга по плечу, они рассыпались в любезностях и открывали друг другу «страшные» тайны.

Между прочим выяснилось, что пан Станислав работает в секретной лаборатории АСАФ, также принадлежащей концерну, которая располагается в северной части станции «Боливар». И что, в отличие от Эстерсона, на Церере он уже шесть лет.

— Шесть лет! — вытаращил глаза Роланд. — Шесть лет! Я тут всего пять месяцев и уже чувствую — с ума схожу! Хочу домой. Хочу увидеть настоящую сосну. Настоящий снежный сугроб! Хочу морозяку минус сорок!

— Что, не нравится тебе на Церере? — с подначкой спросил Пес.

— Не то слово! Я даже начал скучать по Патагонии. А ведь когда мы работали в Санта-Розе, я был уверен, что паршивей места не сыщешь! А тебе что, здесь нравится?

— И мне здесь не нравится. — Пес помрачнел.

— Почему же ты сидишь здесь так долго?

— Потому что никто не давал мне разрешение отсюда съехать.

— Что, не окончил проект? Дело не клеится? — с участием поинтересовался Эстерсон, который заподозрил в Песе товарища по несчастью.

— За эти шесть лет я окончил два проекта, — гордо отчеканил Пес. — Но что толку?

— Как это — «что толку»?! — возмутился Эстерсон. — Они обязаны отпустить тебя! Ты же выполнил свои обязательства — и теперь они должны выполнить свои.

— Послушай, Роло, — устало сказал Пес, — давай не будем о грустном.

— Как это «не будем»? Как это «не будем»?!

— Да так. Ведь оба мы знаем, что отсюда нам не выбраться. По крайней мере, пока генерал Родригес и его начальство не решат обратное…

— Кто это «мы»? Кто это «знает»? Что за ерунду ты говоришь, Стази!

— Я говорю то, что знаю. Думаешь, я не пробовал отсюда уехать пять лет назад? Три года назад? Пробовал!

— И что?

— И то. Вот оно. Любуйтесь! Завидуйте! Пан Станислав по-прежнему здесь! Поначалу мне морочили голову. Довольно безыскусно, надо сказать. Рассказывали, что медицинские тесты обнаружили в моем костном мозге каких-то зловредных козявок и что мне лучше побыть пока на Церере, соблюсти карантин. Потом обещали деньги — много денег. Когда я отказался, лишь бы только порвать с этими живоглотами и убраться отсюда, они начали меня откровенно шантажировать! Вначале мягко — потом, конечно, обнаглели. Вначале они рассказывали мне, что мой младший брат Людвиг, начальник никелевого промысла на одном легендарном месторождении, проворовался и находится на полпути к тюрьме. До моего сведения довели, что если я буду хорошим мальчиком, Людвигу ничего не грозит. Когда я довольно откровенно заявил, что вору самое место за решеткой, они прибегли к более весомым аргументам…

— К каким еще «весомым аргументам»? — недоверчиво спросил Роланд.

— Они сказали, что стоит мне только войти в зону терминалов космодрома Цереры, как в тот же час концерн «Дитерхази и Родригес» предоставит в Глобальное Агентство Безопасности информацию, что я, Станислав Пес, был изобличен в торговле военными секретами налево. Это значит, стоит только рыпнуться — и концерн сделает из меня Изгоя Номер Один. Преступника. Дичь для травли. Газеты с удовольствием подхватят всю эту чушь, и моим внукам будет стыдно ходить в школу… И тогда никто — ни адвокат, ни даже сотня адвокатов — не сможет мне помочь. Ибо концерн «Дитерхази и Родригес» всегда сможет нанять вдесятеро больше прокуроров…

— А сбежать? Всегда ведь можно сбежать!

— Теоретически можно. Но куда? Куда можно сбежать, когда даже Клон просматривается нашими спецслужбами от Великого Дивана до последнего сельского сортира включительно? Точнее, просматривать сельские сортиры будут спецслужбы Клона, а уж потом доложат нашим, в рамках, так сказать, братской взаимопомощи по поимке перебежчиков. Но какое мне до всего этого будет дело, если в итоге меня посадят в тюрьму или, скорее всего, снова вернут сюда же, на Цереру?

— И ты думаешь, со мной будет так же? Думаешь, они не отпустят меня, даже когда «Дюрандаль» будет готов?

— Я не «думаю». Я в этом уверен. Покинуть Цереру можно только в белых тапочках.