Завтра война

— Но это же было настоящее патрулирование, товарищ капитан первого ранга! — поддержал я Колю. — С полным боекомплектом на борту! Между прочим, на соседнем авианосце во время патрулирования один флуггер погиб. Из-за сложной летной обстановки в районе раздробления астероидов на орбите Наотара.

— Правила есть правила, кадет Пушкин, — отрезал Федюнин.

— И ведь это верно, товарищи кадеты! — воодушевленно воскликнул сукин сын Белоконь. — Во время наотарского инцидента мы повысили свое боевое мастерство! Так покажем же его нашим экзаменаторам!

— Белоконь, хоть бы раз вы промолчали, — хмуро сказал Федюнин. — Все свободны.

Остаток июня и весь июль мы сдавали зачеты и экзамены. Зачетов было под двадцать. Экзаменов — пять: два практических и три теоретических. Практические — это огневая и летная подготовка. Теоретические — военная медицина, тактика воздушно-космического боя и статуты орденов.

К счастью, большинство преподавателей и инструкторов вошло в наше положение. Нет, вы не подумайте: все они были честными, исполнительными офицерами. Эти достойные бывалые мужчины и женщины были готовы пристрелить на месте любого кадета, который попытался бы взять их «на жалость». Мы и заикнуться не смели ни о чем вроде: «Мы только что с войны вернулись… Нас чуть не убили… Поставьте нам зачетик не глядя…»

И все-таки в том равновесном положении между «зачтено» и «не зачтено», когда любой препод обычно с удовольствием отправляет на пересдачу, нам скрепя сердце зачет все-таки ставили. И от иезуитских дополнительных вопросов берегли.

Например, всем было известно, что капитан-лейтенант Гридасов, специалист по обмундированию, снабжению и комплектации, обожает экскурсы в историю своего предмета. Экскурсы были интересны и воодушевляющи, но потом ведь их приходилось припоминать к зачету! А между тем среди любимых дополнительных вопросов Гридасова значились такие, на которых потерял бы репутацию иной доктор исторических наук.

Полная походная выкладка римского легионера и организация пиратских станций снабжения в Карибском бассейне (Земля, семнадцатый век). Экипировка русского фузилера времен Екатерины Великой и НЗ спасательного бота колонизационной комплектации (Объединенные Нации, двадцать четвертый век). Так вот, что же Гридасов спросил у меня на зачете после того, как я худо-бедно осветил основной вопрос: хранение и транспортировка ракет класса «космос—космос»?

Скосив глаза куда-то в угол, капитан-лейтенант прогундосил:

— Ну а теперь дополнительный вопросик… Тако-ой… Скажите, Пушкин, вот нашли вы в пустыне на необитаемой планете контейнер с серебристым грифоном в черном щите. Кому он принадлежит?

Я обалдел. Мне показалось, что я ослышался. Да это же… Да это же… Любой ребенок знает!

Но, разумеется, виду я не подал и глубокомысленно ответствовал:

— Военфлоту Объединенных Наций.

— Хорошо-о… Хорошо-о… А теперь представьте себе, что контейнер этот маркирован тремя красными полосами и черным восклицательным знаком в желтом круге. Что это значит?

«Да он что меня — за дурачка держит?!» — возмутился я.

— Это значит, что контейнер принадлежит разведотделу и внутри него находится секретное оборудование или техдокументация, или еще что-то исключительно важное. Вскрывать такой контейнер я не имею права ни при каких обстоятельствах. И даже подходить к нему близко не рекомендуется. — Я не удержался и с улыбкой добавил: — А еще это значит, товарищ капитан-лейтенант, что какому-то офицеру разведки надо голову оттяпать. Контейнеры с тремя красными полосами, во-первых, обязаны находиться под постоянным надзором вооруженной охраны из осназа мобильной пехоты. И, во-вторых, их нельзя оставлять под открытым небом — тем более посреди пустыни.

Гридасов тоже улыбнулся:

— Правильно мыслите, кадет. Давайте зачетку.

И так далее, и тому подобное. Преподаватели нас жалели и мы успешно приближались к благополучному концу сессии. На военной медицине меня спросили какую-то элементарную фигню про повреждающие и летальные перегрузки. На тактике воздушно-космического боя — маскировочные свойства кометных хвостов и автономных протуберанцев сверхлегких звезд.

Но нашлось, разумеется, одно исключение из общего правила «Ветеранам Наотара подмахни зачетку даром».

А именно: пресловутые «Статуты орденов».

То ли нас расслабила атмосфера всеобщей благорасположенности. То ли мы уже вымотались на предыдущих зачетах-экзаменах…

Опуская подробности, скажу лишь: даже эрудированный Коля был отправлен на пересдачу. Что уж говорить обо мне!

Но со второго раза Коля «Статуты» все-таки сдал. А вот у меня с голубоглазым капитаном третьего ранга Петром Конрадовичем Грюневальдом вышел такой разговор.