Завтра выпадет снег

Но что, если у Жени уже никого нет? Что, если он свободен? Мечты приняли совершенно другой оборот, и я вновь стояла, как дурочка, придумывая имена нашим будущим детям. Разве семейный и преданный мужчина мог так поступить? Вряд ли. С долей облегчения выдохнула, пока не услышала холодное:

— Давай никому не скажем? Это была ошибка, подобного не должно было произойти.

Глава 23. Незримый бой

Словно тысяча воткнутых в сердце игл — примерно так больно мне было после того, как Морозов спешно убежал из офиса. Будто бы это я была виновата в случившемся. Он только оглянулся на прощание и умчался, как от прокажённой, совершенно не обратив внимание на стоявшие в моих глазах слёзы. И лишь когда громко хлопнула дверь, я на ватных ногах осела на пол и разревелась.

Размазанный макияж и опухшие глаза были малой долей того, с чем мне пришлось мириться. Вместо того, чтоб остаться и поговорить, обсудить случившееся, он позорно поджал хвост и ушёл — это ранило сильнее всего. Даже наличие у него девушки или жены — кем она там ему приходилась — не волновали в тот момент. Лишь нежелание всё выяснить.

Я захлёбывалась собственным воем и слезами, судорожно пытаясь прикрыть ещё оголённую грудь. Воздуха в лёгких не хватало, они разрывались и саднили. Кафельный пол приятно холодил кожу ног и позволял хоть немного остыть. Если бы в таком состоянии меня видела Катька, то сразу же заругалась бы и заставила пить вино, повествовать об ощущениях и не давать закрываться в себе.

Но её не было рядом. И она не могла знать, что со мной произошло. Даже хуже — я не собиралась рассказывать о своём очередном позоре, клейме, от которого так просто уже не отмыться.

На улице стемнело, зажглись фонари, а я всё сидела и пыталась успокоиться. Охранник пару раз заглядывал в офис и бурчал, что безалаберные арендаторы оставили всё открытым, правда, сам мужчина так и не заметил меня — забившуюся в угол, замершую от страха, превратившуюся в тишину. Во второй раз, когда мужичок с фонариком заглянул в кабинет, я услышала, как он под своё ворчание набрал чей-то номер и стал громко ругаться.

— Да, никого! Совсем! И всё открыто, а тут ведь техники на миллионы! Мне потом отвечать! Так что попрошу в срочном порядке это исправить, ключи вы мне так и не вернули!

Он немного помолчал и вновь зашёл в кабинет. Луч фонарика блуждал по стенам и столам, пока я кусала своё запястье, чтоб не выдать себя ни единым звуком.

— Нет тут никого! — рявкнул. — Хорошо, Евгений, но вы постарайтесь скорей, мне у вашего офиса ночевать не хочется!

От произнесённого охранником имени меня пробрала дрожь. Как только мужские шаги затихли на лестничной клетке, я сразу же вскочила, схватила вещи и побежала на улицу, попутно вызывая через приложение такси. Конечно, дверь за собой я закрыла на ключ, проверив всё быстро.

Прошмыгнуть мимо охраны удалось очень даже просто — никого на посту не оказалось, он снова где-то ходил. Как только я выбежала из здания, в лицо ударил тёплый летний воздух, который немного придал сил и позволил глубоко вздохнуть. Автомобиль уже ожидал, и я молча уселась в салон.

Руки дрожали. Губы пересохли. Кожу на щеках неприятно стянуло от слёз. Ноги едва держали меня, но я упорно брела пешком на свой двенадцатый этаж, чтоб наконец дать волю эмоциям и не сдерживать себя. К счастью, нежданных гостей на пороге не оказалось.

Я сразу отправилась в ванную, чтоб оценить масштабы бедствий. Из большого зеркала на меня смотрела молодая девушка с размазанной по щекам тушью и потухшим взглядом. Я прикоснулась кончиками пальцев к коже, не веря, что смотрю на себя. Такой безжизненной и болезненной я не выглядела, даже когда лежала с температурой под сорок. Сжав в руке крем в стеклянной баночке, со злостью швырнула. Стон боли вырвался из лёгких. Под характерный звук зеркало разлетелось на мелкие крошки, осколки валялись на полу, в раковине, стакане для щёток и мыльнице. Они были везде.

Не чувствуя боли от режущих кусочков под ногами, прошла к ванне, залезла в неё и включила холодную воду, умоляя, чтоб нечто свыше дало мне заболеть и не приходить на работу ближайшую неделю. Вода стекала по плечам, спине, ногам. Я дрожала. То ли от того, что озябла, то ли от ужаса предстоящей работы.

Как можно смотреть в глаза человеку, которого не можешь выкинуть из головы и, самое ужасное, из сердца?

Так и сидела, медитируя, с закрытыми глазами. Мелкий озноб сотрясал тело. По венам вместе со страхом разливалось вино — припрятанная под раковиной на чёрный день бутылочка красного оказалась как никогда кстати. Я понемногу хлестала из горла алкоголь, жалела себя и утирала всё не перестающие катиться слёзы.

В мыслях то и дело крутился вопрос: за что он так со мной? И, сколько бы не думала об этом, ответа не находила. Из процесса самобичевания меня буквально вырвал обеспокоенный голос подруги:

— Саша!

Я медленно повернула голову в сторону входа в ванную и заметила ошарашенную Катьку с телефоном в руках. Она стояла в деловом брючном костюме, при параде, даже макияж сделала. И зачем только?