Завтра

Возразить было нечего. Кругом тебя ждали чудеса, и среди них ничего не стоило вновь стать ребенком. Эйприл наслаждалась разнообразием кукол Барби, а Мэтью застыл перед железной дорогой с большим электрическим поездом и рельсами, раскинувшимися вокруг чуть ли не на два десятка метров.

Мэтью позволил Эмили побегать среди игрушек, потом присел перед малышкой на корточки и сказал:

– Правило ты знаешь, можешь выбрать два подарка, но такие, чтобы поместились у тебя в комнате.

– Значит, не жирафа, – догадалась Эмили, надувая губы.

– Я рад, что ты у меня такая смышленая малышка.

Эмили вместе с Эйприл не жалели времени, выбирая медвежонка Тедди среди сотен мягких и пушистых мишек, а Мэтью в это время рассеянно бродил в соседней секции среди металлических конструкторов. Потом он поговорил немного с аниматором, который показывал фокусы возле эскалатора. Но где бы Мэтью ни находился, он краем глаза следил за Эмили и радовался ее восторгу. Хотя эти счастливые минуты обостряли и растравляли боль. Как несправедливо было не делить их с Кейт…

Мэтью направился к Эмили и Эйприл, но тут у него в кармане зазвонил телефон. На экране обозначился номер Витторио Бартолетти. Мэтью нажал на кнопку и постарался перекричать веселый гомон, что царил вокруг.

– Привет, Витторио!

– Добрый день, Мэтт! Ты где? Не иначе, у себя в детсадике!

– В эпицентре стихийного бедствия – цунами предновогодних покупок, старина!

– Может, тебе разговаривать неудобно? Перезвонишь?

– Да. Буквально через две минуты, хорошо?

Мэтью издалека помахал Эйприл, дав понять, что отлучится выкурить сигарету, вышел из магазина, перешел через улицу и очутился на Копли-сквер.

Обсаженная деревьями площадь с фонтаном посередине славилась архитектурными контрастами. Самые впечатляющие снимки туристы делали здесь: арки, портики и витражи церкви Троицы отражались, как в зеркале, в окнах Башни Джона Хэнкока, самого высокого небоскреба Бостона. Утро было солнечное, и на площади, конечно, толпился народ, но его тут было гораздо меньше, чем в магазине. Мэтью уселся на скамейку и набрал номер нью-йоркского приятеля.

– Это я, Витторио! Ну, как Пол? Как его уши?

– Спасибо, получше. Скажи, как ты? Опомнился после экзотического вечера?

– Успел забыть о нем.

– А я вообще-то звоню именно по этому поводу. Сегодня утром я рассказал Конни о твоей неудаче, и она очень разволновалась.

– Неужели?

– Представь себе, она сразу вспомнила, что примерно с год назад, когда меня в ресторане не было, она принимала в нашем «Номере 5» молодую женщину. Эта женщина сказала, что у нее назначена с тобой встреча, прождала больше часа, но ты так и не появился.

Мэтью почувствовал, как бешено застучала у него в висках кровь.

– Почему ты никогда не говорил мне об этом?

– Знаешь, это было за несколько дней до несчастья с Кейт. Конни собиралась тебе позвонить, сказать, но случилось такое несчастье… Ты сам понимаешь, что звонок выглядел бы неуместно. Потом она обо всем забыла и вспомнила только сейчас, после моего рассказа.

– А Конни сказала, как выглядела эта женщина?

– Сказала, что лет под тридцать, приятной внешности, элегантная, явно живет в Нью-Йорке. Сейчас Конни уехала с Полом к матери, но я попрошу ее позвонить тебе вечером, она расскажет подробнее.

– А ты можешь выяснить точную дату, когда эта женщина пришла к вам поужинать?

– Я сейчас в машине еду в ресторан. Постараюсь найти заказ в базе данных. Конни помнит, что в этот день к нам приходил ужинать наш родственник с Гавайев.

– Спасибо, Витторио. Буду ждать твоего звонка. Это очень важно.

* * *

Нью-Йорк

Ресторан «Император»

Дневная смена

Рука Эммы слегка дрожала, когда она наливала белое вино в хрустальные рюмки.

– Дамы и господа, поданные вам лягушачьи лапки в пряничной панировке я предлагаю запивать вином из долины Рейна: Кондрие 2008 года, сепажное вино из Вионе.

Эмма несколько раз сглотнула, чтобы голос звучал чище. Не хватало только, чтобы руки дрожали! Но у нее дрожали не только руки, но и все внутри. Вчерашний вечер совершенно выбил ее из колеи. Всю ночь она не сомкнула глаз, мучаясь странными болями: ей казалось, что внутри кто-то скручивает все ее внутренности.

– Вы оцените удивительную бодрость, какой наделяет нас насыщенное и уравновешенное вино Кондрие. Оно богато восхитительными ароматами, его можно сравнить с ярким цветком.

Эмма закончила обслуживать столик и сделала знак помощнику, показав, что нуждается в небольшом перерыве.

У нее закружилась голова, и, покинув зал, она побежала в туалетную комнату. Ей было худо, она покрылась липким потом, ее знобило, голова гудела, в висках стучало. По воспаленному пищеводу к горлу подкатывало что-то вроде тошноты. С чего вдруг ей стало так плохо? Почему она едва держится на ногах? Откуда такая усталость? Впрочем, конечно, ей необходимо выспаться. Когда она доходит до изнеможения, в первую очередь страдает голова. Одолевают черные мысли, отступает реальность, и она погружается в пугающий мир призраков.