Завтрак для фанатки

– Я не хочу быть содержанкой, Джонатан, – для меня на самом деле это было очень важно. – Это, во‐первых. Во-вторых, это…

– Прекрати, это обычная забота.

– Мы же…

– Нет, ты не используешь меня.

Теперь он заставлял меня посмотреть на него.

– Я намеренно не касался этой темы, потому что думал о том, что ты скажешь. И потом, не хотелось омрачать наши несколько дней экстаза, – он закатил глаза и пошевелил бровями, рассмешив меня своей гримасой.

В машине звучали новости, пахло розой, любимыми духами Лиз, которыми она часто злоупотребляла. А еще здесь было тепло и уютно, не так, как во внешнем мире, где Джонатан Коул был известным актером, которому надо было ходить в темных очках и бейсболке, чтобы не ослепнуть от постоянных вспышек фотоаппаратов.

– Я люблю тебя, – просто сказала я, чтобы не усложнять все еще больше.

– Я тоже тебя люблю, – он притянул мое лицо к себе и поцеловал жадно, напористо.

А потом были серость улицы, фотографы и злые, выбивающие из колеи вопросы. До сих пор я вспоминала то, с каким терпением и выдержкой Джонатан старался не реагировать на пакости, которые кричали ему в лицо о фильмах, его фигуре, одежде, женщинах. Он шел впереди, а мы семенили за ним с Лиз, держась за руки.

В VIP-зоне я поймала его взгляд.

– Все хорошо, – сказал он, но я чувствовала, что ему не по себе, чувствовала, что он переживает насчет того, что я подумаю. Что я смогу от него отказаться?!

– Нет, Джонатан, это не хорошо. Это…

– Всего лишь фотографы. Им нужна сенсация.

Мы стояли на расстоянии друг от друга, не давая повода для сплетен и сообщений в Твиттере, но и так кто-то все равно смог сделать фото, и они разошлись по Сети. Об этом я уже узнала, когда приземлилась в Домодедове, ощущая пустоту и отсутствие в моей жизни чего-то, что раскрашивает ее в яркие цвета.

Серая, дождливая Москва, как всегда, бурлила энергией, даже в три часа после полуночи. Такси неслось сквозь темноту, которая бросала в окна яркие огни и вывески, мешая дремать на заднем сиденье. На Нагатинской меня ждали пустая квартира и телефонный звонок от Тома. Войдя в квартиру, я села на диван, вздохнула и, нажав на кнопку, услышала его нетерпеливый голос.

– Привет, любимая.

Меня передернуло.

– Привет, Том, – сухо ответила я.

– Я скучал.

– Да… – зевнула я, не зная, что ответить на это, потому что я точно не скучала, тем более сейчас, глубокой ночью, хотя у него, возможно, был день, но считать разницу мне не хотелось.

– Твой телефон был недоступен несколько дней, – сразу с претензией.

– Я забыла его у Лиззи и не смогла забрать, она куда-то уезжала, – начала оправдываться я. – Она привезла мне его, когда провожала в аэропорт.

Говорить заготовленную ложь оказалось легко, хотя чувства внутри оставались гадкие от того, что нет возможности сказать все как есть. Но я действительно считала, что порвать с ним по телефону за несколько тысяч километров друг от друга выглядело унизительно и несправедливо.

– Настя, ты совсем не умеешь лгать! – повысил голос он. – Что произошло? Ты хотела поговорить, а потом твой телефон не отвечал?

Я молчала, думая, что ответить, но ничего умного в голову не приходило. В Лондоне, когда мы с Лиз придумывали, что сказать, все казалось не таким наигранным.

– Я потеряла свой телефон, – попыталась я еще раз.

– Правду! – настаивал он, и в его голосе чувствовалась сталь.

– Том, кое-что случилось, ты прав. – Я перевела дыхание. – Но я хочу поговорить с тобой лично.

В стену постучали, кажется, я разбудила Тамару Петровну, которая меня и не ждала уже, наверное, хотя я обещала вернуться.

– Что случилось? – тут же спросил Страуд.

– Я разбудила Злыдню, – зашипела я. – Скажу все, когда вернусь.

– Когда? – В его голосе слышалась тревога.

А у меня внутри слышалась толпа кричащих, которая скандировала массу ругательств в мой адрес. Не знаю, откуда во мне проснулась совесть, ведь кажется, что давно ее променяла на ластик, но вот же она долбила в черепушке, не давая сказать все сейчас же.

– Я вернусь через две или три недели, как все решу с визой. Я сообщу номер рейса и время прибытия.

– Я надеюсь, – недовольно бросил он и тут же сменил свой тон: – Без тебя одиноко.

– Прости, – сказала я, потому что действительно хотелось за все извиниться. – Устала после перелета. Прости. Мне нужно отдохнуть…

– Конечно, – сухо отозвался он. – Пока.

– Пока.

В комнате воцарилась тишина, порывшись в сумке, я нашла башенку, которую мне когда-то подписал Коул, и поцеловала ее.

«Я такая же маньячка, как и ты», – подумала и расплакалась.

Зазвонил второй телефон, который Натан уговорил меня оставить для связи. Я схватила его и чуть не уронила, улыбаясь и стирая дорожки со щек. В темноте светилось на дисплее «Гребаный британец».

– Алло, – наконец выдавила я.

– Это я, – прохрипел он, – уже соскучился.

– Я звонила только час назад, когда приземлилась, – почему-то хотелось говорить все равно что, только бы говорить и слышать его.

Но на том конце повисла пауза, а потом:

– Ты сейчас говорила с Томом?

Закусив губу, я ответила так, как есть.

– Да. Он звонил тебе?