Завтрак для фанатки

Сердце сжалось от жесткого и равнодушного обращения ко мне этой женщины. Неужели она думала, что сейчас я могу переживать о том, в каком самолете мне придется совершить перелет, чтобы провалиться в бездну? Но скорее всего, Джонатан являлся для нее всего лишь средством зарабатывать себе на вот эту огромную сумку Louis Vuitton и очки Ray-Ban.

– Простите, – чуть не споткнувшись и врезавшись в нее, начала я. – Райли, вы были влюблены?

– Что? – снисходительно и с некоторым удивлением спросила она, останавливаясь. – Милая, у меня нет на это времени. Любовь…

Она фыркнула, повторяя это слово, потом задумалась, и мне показалось, что внутри у нее в глазах что-то затеплилось, но это только показалось, потому что ее ответ отверг все мои предположения.

– Любовь – это пшик, – и она щелкнула пальцами. – Сегодня она есть, а завтра… Завтра только боль и одиночество. Любить слишком большая роскошь для меня. И для Джонатана тоже. У него сейчас в работе столько проектов, что…

– Да, роскошь… – как под гипнозом повторила я. – Проекты…

Какие чувства. Нам с ней не о чем было разговаривать. Она бы никогда не смогла меня понять.

В машине после перелета до Лос-Анджелеса я продолжала дремать, не думая о том, в каком виде предстану после всех перелетов и бессонных ночей перед журналистами. Хотя сейчас было уже все равно, что и кто про меня подумает. Я столько прочитала про себя интересного в Сети и СМИ, которые на пустом месте могли сотворить статью, что какой-то внешний вид мог даже не беспокоить. И все же я думала о том, чтобы и здесь лишний раз не было проколов и Коула не смогли бы осмеять за страшненькую девушку.

Черный «БМВ» затормозил, заставляя выбираться из невнятного сна.

– Мы на месте, – сообщила Райли с переднего сиденья. – Готова?

– Да, – упавшим голосом ответила я, растирая лицо.

Райли ждала у двери, когда она открылась передо мной, и водитель протянул руку, чтобы помочь выйти. Выбравшись из машины, я сощурилась от яркого калифорнийского солнца, закинула рюкзак на спину и поспешила за все так же великолепно выглядевшей Райли к высотному зданию.

– Не переживай за внешний вид, с тобой поработает визажист, – успокоила она, мило улыбаясь, когда мы попали в прохладу высотки. – Не может же наш секс-символ встречаться с кем-то, кто хоть отдаленно будет напоминать тень умершего отца Гамлета.

Даже на американском континенте меня сравнивали с отцом Гамлета, это был знак, оставалось только понять, знак чего мне преподносит Вселенная.

Поджав губы и не собираясь отвечать на язвительные замечания агента Коула, я молча следовала за ней к лифту, который должен был поднять нас на пятнадцатый этаж. Кабина плавно поднималась, а мы через прозрачную стену наблюдали, как люди внизу становятся все меньше и меньше в размерах, хотя я сама и так уже чувствовала себя бесполезной мушкой, которая случайно залетела не туда.

– Волнуешься? – продолжала ухмыляться Райли.

– Нет, – уверенно ответила я. – Из-за чего?

– Не понимаю… – Она смотрела пристально, изучая мое лицо. – Что он в тебе нашел? Ты и разговор-то поддержать не в состоянии. Любая кукла из глянцевого журнала выглядела бы лучше.

– Может, устал от кукол? – наконец бросила я.

– Это вряд ли. Все его девушки выглядели шикарно.

– Вы его ревнуете. – Я, скорее, утверждала, чем спрашивала.

В ответ она скривилась и промолчала, потому что я, скорее всего, была права. Возможно, любая бы на моем месте не соответствовала, по мнению Райли, ее подопечному. Но она никому и никогда бы об этом не сказала.

Наконец двери лифта открылись, и перед нами предстал холл с его неотъемлемой частью – высоким ресепшеном и миловидной блондинкой-секретарем, куклой, которая могла на все сто подойти Джонатану Коулу.

Райли продефилировала к девушке и стала с ней что-то обсуждать, потом разразилась смехом, от которого меня покоробило в очередной раз, и, махнув мне рукой, направилась к стеклянным дверям, за которыми шел длинный коридор.

Я слегка подтянула за шлевки джинсы, расправила полы хлопковой рубашки в полосочку, подкинула рюкзак и последовала за ней, надеясь, что теперь-то уж все решится быстрее.

– Нам сюда, – уверенно произнесла она, указывая на вторую дверь справа, не считая двух таких же серых, гладких, как сталь, с металлическими ручками слева от нас. – Сначала к визажистам.

– Хорошо, – послушно согласилась я.

Мы вошли в светлую комнату, где по левую руку от меня располагались зеркала, доходящие до половины стены и разделяющие ее на две части. Над зеркалами висели яркие светильники, на столах валялись всевозможные баночки с тенями, кремами и пудрами. У ближнего к окну зеркала в кресле сидела девушка и мило болтала о чем-то по телефону, пока на ее лицо наносили грим.

Я разглядывала эту картину, представляя себе, как, возможно, несколько минут назад здесь мог сидеть Джонатан, но это происходило только в моих мыслях, я вообще могла его больше никогда не увидеть. В груди защемило. Все же хотелось как-то попрощаться или хотя бы сказать «прости». Но теперь я не знала, как смогу это устроить. Все рушилось слишком быстро.