Завтрак на руинах

Вы возвращаетесь со своей возлюбленной из театра. Приятный вечер. Вы находитесь в центре города и хотите взять такси. Решаете пойти к железнодорожному вокзалу и поймать такси там. Чтобы подойти к вокзалу, надо пройти через пешеходный мостик над железнодорожными путями. Вы подходите к мостику и начинаете подниматься по ступенькам. Вдруг вы видите старика, который, цепляясь за перила, тоже пытается подняться наверх. Совершенно ясно, что старик до невозможности пьян. В другое время вы, конечно же, помогли бы ему перейти пешеходный мостик. Но в этом случае возникает проблема: брюки старика спустились до щиколоток, обнажая грязные ноги. Поэтому ему сложно передвигаться. Из-за пазухи старика торчат несколько кусков газеты, измазанных калом, так что помощь старику обещает быть довольно неприятной задачей, если не сказать хуже. А вам не хочется портить такой хороший вечер. Через секунду или две вы минуете старика и продолжите свой путь.

Глава 4. Вечеринка в Кейптауне. 1892: Бабочки

«А пока давайте не будем забывать, что если правосудием и были допущены ошибки, в результате которых погибли невинные люди, то ошибки эти допущены людьми, в чьем ревностном патриотизме никто никогда не сомневался. И снова мы вынуждены повторить, что основной урок, преподанный этой войной не только нам одним, но также и всему миру, — это единство Империи. Демонстрация этого великого факта сама по себе оправдывает любые жертвы».

«С флагом на Преторию».

Х. У. Уилсон, «Хармсуорс Бразерс», 1900 год.

Карл выныривает на поверхность. Капли стекают с его тела. В изумлении он смотрит на свое отражение в стенном зеркале.

— Зачем ты заставил меня сделать это?

— Я думал, тебе понравится. Ты ведь сам столько говорил о том, как тебе нравится мое тело.

— Я имел в виду твое сложение.

— О! Ясно.

— Я будто из иностранного шоу. Эл Джолсон…

— Да уж, пожалуй. А за кого ты хотел сойти? За евразийца? — чернокожий начинает смеяться.

Карл тоже смеется.

Они падают в объятия друг друга.

— Погоди, это скоро высохнет, — говорит чернокожий.

* * *

Карлу девять лет. Идет 1892 год. Карл сейчас занят работой.

* * *

— Знаешь, ты мне такой больше нравишься, — говорит чернокожий. Он кладет ладони на влажную ляжку Карла. — Этот цвет идет тебе…

Карл хихикает.

— Ну вот, видишь, все не так уж и страшно.

* * *

Карлу девять лет. Его мать не знает своего возраста. Карл не знает, кто его отец. Он служит в доме с огромным садом. В белом доме. Карл — punkah-wallah, мальчик, который покачивает громадное опахало над белыми господами, пока те вкушают пищу. В остальное время он помогает повару на кухне. В свободные часы Карл бегает с сачком. Бабочки — его страсть. У него обширная коллекция в комнате, которую он делит с двумя другими маленькими house-boys — мальчиками-прислужниками. Товарищи смертельно завидуют Карлу.

Стоило бабочке, которой еще не было в коллекции, попасться ему на глаза, как он забывал обо всем, пока не излавливал ее. О хобби Карла знали все, поэтому в доме ему дали прозвище Бабочка. Мастер и мистрисс тоже называли его так. Это был хороший дом. Белые, которые жили здесь, были добрыми. Они терпели его страсть. Да и то сказать — не каждый в Кейптауне возьмет к себе в дом цветного. Большинство отдавало предпочтение чистопородным туземцам, считая их надежнее полукровок. Мастер подарил ему настоящую банку-морилку и старую, обитую бархатом правилку, на которой расправляют и засушивают бабочек. Карл был на седьмом небе от счастья.

При встрече мастер обязательно говорил: «Ну, и как сегодня дела у нашего юного энтомолога?». А Карл в ответ сверкал ослепительной улыбкой. Карл мог быть уверен, что со временем станет в этом доме камердинером — самым первым цветным камердинером в районе.