Завтрак с Машиахом

Старик хотел что-то сказать неведомому гостю, но почувствовал, что не может говорить, стало нечем дышать, в глазах потемнело, грудь пронзила острая боль, правитель медленно опустился на постель, роняя ослабевшую руку. Иисуса Навина похоронили через два дня на закате, скромно, без лишних почестей, людей у могилы было не так много, потому, что каждый занимался своим делом, позабыв о заслугах великого предводителя.

Жизнь евреев налаживалась, богатые урожаи, многочисленные стада домашнего скота, полные рыбы реки, казалось, навсегда избавили бывших рабов фараонов от нищеты, голода и унижений. Трудности, которые объединяли людей, остались в прошлом. Появились излишки, и израильтяне стали задумываться о том, на что можно обменять пшеницу, мясо, рыбу, фрукты и кожу. Предприимчивые евреи начали налаживать торговые связи с бывшими врагами, обменивая свои товары на украшения, домашнюю утварь и дорогую одежду. Торговля стала приносить выгоду, обогащая сыновей израильских. Заповеди на скрижалях, которые принес Моисей, уходили в прошлое, и народ еврейский, купаясь в богатстве и беспечной жизни, начал забывать Бога.

Глава 16

Кейла поднималась на четвертый этаж с тяжелым чувством на душе, внутренний голос подсказывал ей, что разговор с шефом будет не из легких. Провалы последних дней болезненно ударили по престижу всей разведки, а отвечать за последствия, по всей видимости, придется кому-то из руководителей управления. Немного волнуясь, она вошла в кабинет директора «Моссада». Эфраим Галиви на этот раз казался еще более молчаливым, чем прежде, он даже не привстал из-за стола, чтобы поприветствовать ее, а только глазами указал на стул.

– Что скажешь, Кейла? – холодные глаза Галиви безучастно смотрели на руководителя управления.

Овальская уже давно привыкла к такой манере общения своего руководителя, но сегодня она почувствовала в поведении директора нечто новое, несвойственное ему ранее. Было понятно, что внешнее спокойствие было только маской, в душе же у главного разведчика бушевала настоящая буря, негодование, как шторм, было готово смести все возможные пределы, хотя внешне он продолжал молча равнодушно смотреть на подчиненную.

– Вы насчет операции в мечети? – голос Кейлы немного дрогнул. – Провалы бывают везде. Это один из аспектов нашей оперативной работы, но за деятельность агентов я не отвечаю. Я только планирую их операции, определяя степень угрозы нашему обществу.

Овальской вдруг стало не по себе, холодный взгляд шефа просто испепелял ее. Директор молча требовал объяснений.

– Я не знаю, как это случилось. В течение последней недели мы обнаружили пять трупов наших лучших агентов в Восточном Иерусалиме на самых оживленных и многолюдных перекрестках. Мы провели судебно-медицинскую экспертизу и выяснили, что они были убиты в других местах, а затем их тела подбросили в центр города, это своего рода пощечина всей нашей организации. – Овальская пожала плечами, понимая, что одними словами здесь не обойтись. – Я не знаю, как это произошло. То были лучшие агенты, не один год проработавшие в «Моссаде», опытные сотрудники, в профессионализме которых никто не сомневался. Мне искренне жаль.

– Мда, – директор достал блокнот. – В мечети работали пять наших лучших разведчиков, – он говорил спокойно, выделяя каждое слово, едва ли не по слогам. – Пять. Кроме нас с вами об их задании не знал никто.

– Да, вы абсолютно правы, – полковник Овальская энергично закивала в знак согласия.

– А скажите, пожалуйста, Кейла, насколько часто в вашей практике бывали случаи, когда все разведчики, каждый из которых не знал о существовании других, в одну неделю оказывались раскрытыми?

– Нет, таких случаев я не припомню.

– Вот и я тоже, – директор «Моссада» молча смотрел на подчиненную, в его глазах застыл немой вопрос.

– Вы хотите сказать, что их кто-то сдал? – Овальская не выдержала такого практически открытого обвинения. Ее руки сжались в кулаки, черные остекленевшие глаза блеснули.

– Я ничего не утверждаю, но факт есть факт, – Эфраим Галиви перевел взгляд на блокнот. – В мечети, насколько я помню, работал еще один ваш агент?

– Вы имеете в виду Менахема Овадью?

– Да.

– Неделю назад я поручила ему другое задание.

– Вот это меня и беспокоит. Один агент уходит с объекта, а пятеро остальных проваливаются.

– Нет-нет, господин директор! – воскликнула Кейла. – Овадья – проверенный человек, ему можно доверять на сто процентов, вы и сами это знаете. И он самый перспективный сотрудник «Моссада», я таких талантливых никогда не встречала, он будущее разведки, – Овальская внезапно покраснела. Она не ожидала от себя такого порыва. Взяв себя в руки, Кейла продолжила более сдержанно: – К тому же Овадья не знал ни одного из пяти засланных в Аль-Аксу агентов. Каждый работал по своей программе.

Леденящий немигающий взгляд директора «Моссада» продолжал выворачивать ее наизнанку, теперь еще добавился изучающий интерес, так как такой чувственной реакции от Овальской Галиви не ожидал.

– Быть может, – Эфраим Галиви говорил спокойно, – кто-то сдал наших агентов?