Завтрашний ветер. Незнакомка

Цепляясь, как кошка, ломая ногти о его морщины, оскальзываясь на мокрой подгнившей коре, Аррайда вскарабкалась наверх, раздвинула сучья. Осмотрелась, сотворив заклинание кошачьего глаза, свесив голову. Из норы тянуло гнилью, плесенью и цемянкой, валялись осыпавшиеся блоки и мелкие камешки, присутствия зверей или людей не ощущалось. И наемница, повиснув на ветках, мягко спрыгнула вниз. Снова вслушалась. Наверху успокоительно барабанил дождь, смачно шлепались внутрь редкие капли. Скулил снаружи ветер. А в остальном было тихо. Ни криков часовых, ни случайного лязга взятого наизготовку оружия. Тишина — как в погребе давно заброшенного дома. Аррайда сделала несколько мелких нерешительных шагов. Осмотрительность приказывала вернуться, любопытство — гнало вперед. Вчерашняя усталось ушла, тело жаждало движения. И Аррайда отправилась исследовать незнакомые лабиринты. Заблудиться она не боялась, волшебная карта, подаренная Тесси Хараскель из гильдии бойцов Балморы, исправно запоминала изученные тоннели и пройденнные повороты.

Измятый обвалом угол остался позади, шум дождя отдалился, задавленный толстыми стенами. Легкие, крадущиеся шаги наемницы вязли в глухой тишине.

Она пропустила несколько полуразрушенных ответвлений, где толстый нетронутый слой пыли лежал на рассыпанном кирпиче.

Миновала ловушку из натянутой веревки с привязанными к ней кувшинами, перелезла через каменную перегородку и оказалась в жилой части здания.

Слабое мерцание впереди заставило Аррайду насторожиться, слиться со стеной, она даже пожалела, что не сняла сапоги — тогда бы ее вообще никто не услышал. Впрочем, в камере за приоткрытой дверью разговаривали на повышенных тонах, не ожидая, что кто-то может подслушивать. Говорили двое: мужчина и женщина. В его сорванном голосе звучала свойственная данмерам чванливая интонация хозяина жизни. Голос женщины был хриплым и раздраженным. Она громко ругала спутника за неоправданный, по ее меркам, риск.

— Да кому они нужны! — незнакомец откашлялся и рассмеялся. — Сто лет тут падаль пролежит — не чихнет никто. Тупицы!

— Все же это… А если их найдут?

— Если бы да кабы, так во рту б росли грибы, — хмыкнул невидимый данмер, — так был бы не рот, а целый огород. Ясно, Нилено? Или тебе их жаль?

Полышался стук — словно ногой ударили во что-то твердое.

— Эти суки редоранские сели мне на хвост, так что — лыбиться и сдаваться? А?!.. — он уже почти вопил, распаляя себя: похоже — еще минута, и вцепится спорщице в горло. Но так же быстро успокоился и обычным тоном произнес:

— Придурки. Сразу снять не удосужились. Теперь ремешки резать.

— Брось…

Женщина нервно переступила на плитах. Клацнули подошвы.

— Ух ты!.. — данмер хмыкнул. — "От милой Ханарай". Ты у меня тоже милая, Нилено, скажи, а?

— Отвянь!

— На! Дохлятина не укусит.

Женщина выскочила из камеры и побежала по коридору, чакая подковками сапог, не заметив Аррайды. Холстинная рубаха светила в темноте.

Мужчина смачно рассмеялся. Вышел, держа в поднятой руке фонарь, пожал широкими плечами. По-утиному двинулся за сбежавшей Нилено, думать не думая, что за ним следят. Аррайда переждала какое-то время и вошла в каземат.

Шесть мертвых воинов были свалены на полу голого каменного покоя — куклы в желтых костяных доспехах, почти таких же, как у стражников хлаалу, только шлемы оказались не вытянутыми, а круглыми. Рядом лежали ростовые щиты, похожие на полусложенные веера. Крови почти не было — или убили не здесь, а скорее, знали, куда ударить. На Аррайду накатил беспричинный страх. Впервые за все время, проведенное на Вварденфелле, мелькнула мысль, что лучше замуж выйти, детей нарожать, а не бегать в одиночку по чужим крепостям и пещерам, в любой миг рискуя нарваться на бельт или чужой клинок. Аррайда поняла, что чувствует себя примерно так, как героиня старинной невесть где услышанной сказки. Нелюбимый муж в отъезде, а она подошла к двери запретной комнаты, повернула заветный ключ — и вот стоит над трупами шести прошлых несчастливых жен. Или убитых сестер. Какая, к шармату, разница… Вот только ключа никакого нет, и камеру никто не запирал — мертвые не убегут. А вот ей, Аррайде, убежать можно. Наемница пробормотала заклинание божественного вмешательства. Теперь только двинь рукой — и попадешь в железные объятия Легиона. Она подавила похожий на всхлип смешок — уж больно двусмысленно звучала фраза; вытерла глаза, чтобы слезы не мешали видеть. Никуда она не убежит. Не сразу, по крайней мере.

…Сменялись, тянулись ярдами совершенно пустые, неосвещенные, похожие, как близнецы, казематы и коридоры. Плотно пригнанные плиты пола, сплющенная желтоватая плинфа потолков и стен — необожженные кирпичи, сцепленные насмерть известковым раствором на яичных желтках. Скорее кирпичи треснут со временем, чем цемянка отпустит.