Завтрашний ветер. Незнакомка

Петляла, делилась на тропы и вновь сливалась мощеная плитняком дорога. Возле грязевых колодцев, вскипающих иногда посреди колеи, цвели огненные папаротники, лезла к небу и во все стороны разбрасывала колючие плети мясистая трама. Гуары, сбиваясь с рыси, тянулись к ней башками, громко икали, хватали за стебли, хрумкали и сыто отрыгивали. По их круглых мордам с пастями-щелями разливалось блаженство.

Несколько раз сделали привал. Гуаров пустили пастись под охраной и не расседлывая. Перекусили, не разжигая костров.

— Второй раз будем ночевать уже в Маар-Гане, — глядя из-под ладони на небо, сказал проводник Ханнат. — Если духи предков будут милостивы.

И втянул носом знойный воздух, смешно морща переносицу.

Аррайде нравился этот данмерский парень, и вовсе не потому, что его отцом был Зайнсубани. Ханнат был спокойный, деловитый и ни капли не важничал, что она за несколько последних часов уже успела оценить.

— А в первый?

— В Бал Исре. Мы попадем туда ближе к закату.

Тележка с яблоками не опрокинулась (ничего плохого не случилось), и к вечеру отряд выехал на перекресток, над которым, будто шлем, возвышался холм, украшенный каменной короной. Окружая его с тыла, торчали ребрами голые стволы сухих деревьев. Спереди — вилась тропинка, с усилием карабкаясь на крутой склон.

Проводник Ханнат стянул головной платок и слегка наклонил голову:

— Бал Исра. Круг Камней.

Помолчал.

— Здесь очень удачное место, высокое, и есть колодец, единственный крупный источник воды на пути из Альдруна в Маар-Ган и от Гнисиса до Красной Горы. Тут всегда останавливались паломники. Правда, сейчас, после нападений моровых тварей и пепельных бурь, редко кто осмеливается отправляться на север. И берег Шигората практически отрезан от остальных земель. Со стратегической точки зрения место чрезвычайно выгодное. Тот, кто рискнул бы поселиться тут и построить крепость, держал бы сердце Редорана в своих руках.

Черрим смерил Ханната взглядом. Аррайда пожалела, что из-за личины не может определить выражения лица, но подозревала, что усатая морда ошеломленно вытянулась. Еще бы, мудрено ожидать от "дикого степняка" столь складной и длинной речи. Если с отцом, Хассуром-книжником, не знаком.

— Согласен! — опомнился мохнатый и скомандовал: — Эдвина и ты, Лин, киньте заклинание, не сидит ли там кто. Габриель с Джофреем! Обойти горку слева! Заяц с Велвой! Направо! Встретимся наверху.

Редгард Джофрей и бретон, пригибаясь, на полусогнутых, захрустели разбросанными под горой камнями — что богатырь, что тощий, заставив Черрима сердито фыркнуть. Так же громко поломилась вперед льноволосая северянка Велва — приземистая, с вечным прищуром глаз и плечами, по толщине равными бедрам. Зато босмер утек в мертвую рощу изящно, как уж. Лесовик.

Дождавшись знака, что путь чист, Ханнат спешился и повел гуара за луку седла, пристукивая в барабанчик, когда тот упрямился. За ним двинулись остальные.

— Говорят, здесь уже стояла крепость.

— А как она звалась? — спросила Аррайда, идущая рядом.

— Индарис.

— Индарис… — повторила она и задумчиво прибавила: — Индорил.

Корона вокруг горы оказалась остатками старых укреплений. Несколько башен сохранили стены высотой в человеческий рост. Среди замощеного двора располагался каменный колодец с крышкой и желобом из опрокинутого «блошиного» панциря. Швы кладки дышали влагой. Между плитами проросла трава. Жесткая и сухая, ближе к колодцу она образовала изрядную поросль.

— А змей тут нет? — спросила наемница проводника.

— Змей нет. Видишь, гуары не беспокоятся? Ящерицы любят греться на камнях, но они безвредные.

— А призраков?

— Ты боишься призраков?

Аррайда припомнила тень Лландраса — как он сидел на краю канавы в подземелье под Вивеком, пробуя остановить текущую из порезов зеленую кровь. Должно быть, Ханнат что-то почувствовал. Успокаивая, положил на эбонитовый наруч серую ладонь:

— Не думаю. Алтарик есть.

Раздвинув колючки, проводник указал янтарный триолит, изрезанный письменами. Преклонил колени. Аррайда последовала его примеру.

— Мне говорили, что пепельноземцы не верят в Альмсиви.

— Сейчас не то время, когда можно считаться богами, — Ханнат протянул ей руку, помогая встать.

Тем временем молодые воины под командой Черрима сдвинули тяжелую крышку с колодца и, отчистив желоб от всепроникающей пыли и мусора, стали наполнять водой, таская за веревку кожаные ведра. Гуары счастливо икали, сопели, плюхали; сверкали, разлетаясь, брызги.

Путники налили свежей воды в мехи и котлы для пищи. Взяв сухой гуарий навоз из-под навеса, натаскав из-под холма и нарубив сухостоя, разожгли два костра. Приготовили ужин.

Поев, Аррайда отскребла края миски и вылизала ложку. Улеглась на спину, поставив миску на живот, разглядывая первые звезды.

— Странно… почему тут не сделали таверны с гостиницей?

— Люди боятся селиться здесь, бегут от мора, — ответил Ханнат. Паломников все меньше. Чувствуешь, вода цвилью отдает? И дорога дичает.

— Надо часовых сменить.

— Лежи, — буркнул Черрим, вставая.