Зазеркалье

– Понятия не имею. Но его сородича звали Гитлер. Пусть этот будет Черчилль.

– Тогда Уинстон Черчилль, – уточнила Лида. – Солиднее звучит.

– Надеюсь, он не развяжет холодную войну.

– Главное, чтобы не выхлестал всё спиртное в холодильнике.

Я посмотрел на белоснежного кролика. Тот копошился на соломенной подстилке. Забившись в угол коробки, Уинстон Черчилль догрызал морковку.

– Твоё здоровье, премьер-министр, – поднял я бокал в честь спасенного зверя.

Лида засмеялась, а затем вернулась к еде.

– Господи, кот. Ты великолепен, – сказала она, прожевав очередной кусок куриного филе. – Вкуснее в жизни ничего не пробовала. Не понимаю, как у тебя получается.

– Наловчился, пока жил с одной ведьмой.

– Она так хорошо готовила?

– Отвратительно. Пришлось учиться самому.

Лида потянулась к ветке винограда. Оторвав одну виноградинку, кинула в меня.

– А что-нибудь ещё та ведьма делала плохо?

– М-м-м… Дай-ка подумать. Пожалуй, да. Делала.

– И что же?

– Плохо делала вид, будто ей нравится вино.

Лида засмеялась. Затем кивнула и сказала:

– Я боялась, мне придётся пить эту жижу весь вечер.

– Доставай анисовую. Она остыла.

Лида встала из-за стола. Забрала бокалы, вылила вино в раковину и тут же их ополоснула. Затем тщательно вытерла. Убрала на полку. Я улыбнулся, пока Лида не видела.

Это было так привычно, но именно сейчас её маниакальная тяга к чистоте казалась мне особенно милой. Каждое движение Лиды, каждый её полувзгляд – всё было таким родным. Вот она открывает холодильник и чуть наклоняет голову, рассматривая продукты на полках. Задумавшись, теребит пальцами мочку уха. Прикасается к новым серёжкам.

– Ты не взял сыр?

– То, что лежало в магазине, – это не сыр, а просто засохшее молоко.

– Жаль… Ну ладно.

Вытащив прозрачную бутылку, Лида захлопнула холодильник. Затем разлила водку по рюмкам.

– Мне чуть-чуть, – сказал я.

– С чего это вдруг?

– Ты знаешь.

Лида усмехнулась. Налила до края.

– Не переживай, кот. Я тебя проконтролирую.

– Ты очень рискуешь.

– Просто пей, не торопясь. У нас вся ночь впереди.

– Отоспалась за день?

– Да… – жена смутилась. – Извини. Я просто что-то выключилась. Сама не поняла, как это произошло. Если хочешь, мы можем завтра встать пораньше…

– Лида.

– Да?

– Всё хорошо.

Лида улыбнулась. Кивнула.

– Спасибо, – сказала она и пододвинула мне рюмку. – Держи.

– За наши двенадцать лет.

– С годовщиной, кот.

Стекло звякнуло в тишине. Анисовая отдавала на пряностями, и спирт почти не чувствовался. Стало теплее.

– Знаешь, о чём подумал?

– О чём?

– Твоя ворожба похожа на алкоголь. Такое же ощущение. Словно что-то горячее течёт внутри – сверху вниз.

Лида посмотрела на меня, прищурившись. Затем спросила:

– Расскажешь, как ты это сделал?

– Что именно?

– Ты знаешь. Сегодня, когда я увидела её в шкатулке, ты очистил меня от страха. Как у тебя получилось?

– Не знаю. А у тебя как получается?

– Не сравнивай, – покачала головой Лида. – Я занимаюсь этим почти двадцать лет. Мой мир всегда был полон волшебства – вспомни, что я говорила днём. А ты… Ты всегда был скептиком. Всегда сомневался. И даже увидев силу, не верил. Но всё-таки у тебя получилось. Чисто, уверенно – будто ты лечишь не меньше моего.

От слов Лиды мне стало неловко. Словно мой поступок обесценил все таланты жены. Решив немного разрядить обстановку, я опустил взгляд, провел пальцем по пустой рюмке, а затем сказал:

– Ладно… Видимо пришло, время. Никогда тебе об этом не говорил, но семьдесят лет назад… Мой дед на фронте. Он попал в плен. Немцы ставили над ним эксперименты. Кололи всякими препаратами. А потом он сбежал. За ним гнались по пятам. С собаками. На мотоциклах. Но он бежал быстрее. Добрался до Полесья, и спрятался там у лесной ведьмы. Зажил с ней. Завёл детей. В общем, я – потомственный колдун, Лид. У меня дар.

Я посмотрел на жену максимально серьезно. Ждал, что она улыбнется – чуть снисходительно, отведя взгляд в сторону и вниз – как она обычно улыбалась, когда я нёс милую чепуху, чтобы развеселить её. Но в этот раз жена пропустила мимо ушей мою выдуманную историю. Налив анисовую по рюмкам, Лида вновь затеребила пальцами серёжку.

– Я много о нём думала.

– О моем деде? – искренне удивился я.

Лида поморщилась. Отмахнулась.

– О даре.

– Фух… А я уж было…

– Помолчи, кот, – сказала жена чуть раздраженно.

Она отпила немного, буквально глоток, а затем посмотрела куда-то в сторону.

– В тот год, когда ушла Алиса… Через пару недель после похорон разум начал потихоньку возвращаться, и я впервые спросила у себя: почему ты вообще стал чувствовать этот запах? Ведь такого никогда не было раньше, правильно?

– До знакомства с тобой ни разу.

– Вот именно, – кивнула Лида. – Одно дело – увидеть знамения, вещие сны, звуки или видения прошлого. Совсем другое – ощутить её присутствие. Для такого нужно иметь много сил. И мне кажется, что часть ты перенял у меня. Точнее я сама отдала, пока жила рядом. Неосознанно.

– Это хорошо или плохо?

– Зависит от того, готов ли ты принять.

– У меня есть выбор?

Лида промолчала. Она снова отпила из рюмки, а затем пристально на меня посмотрела.

– Когда я буду умирать…

– Лида.

– Не перебивай. Дослушай.