Зазеркалье Нашей Реальности

Нет, не сейчас. А может, никогда. Что, если чувства принца быстро пройдут? По своему опыту Каспар знал, как быстротечна юношеская любовь, как обесцениваются, спустя пару недель после признания, заветные три слова, как тяжести жизни наглядно показывают, что и не любовь это была, а, скорее, жгучее желание прочувствовать ее или обязанность, якобы предписанная каждому человеку. И неисполнение ее воспринималось как отклонение от нормы.

Каспар был уже не в том возрасте и душевном состоянии, когда можно было сказать себе «В следующий раз». Когда можно было без сожалений, по обоюдному согласию, менять одни отношения на другие в поисках «тех самых». Его нельзя было назвать наивным романтиком, верящим, что каждый однажды найдет родственную душу. Человек, которого он осмеливался провозгласить таким, родился ровно восемнадцать лет назад, когда он сам познал жизнь во многих ее мерзких и разочаровывающих проявлениях. Александр же, невинный и простодушный, одно из чистейших созданий, каких Каспару посчастливилось встретить, хрупкий как хрусталь, лишь готовился к этому познанию. И уже страдал. И Каспар намеревался защитить его от всего, что когда-то едва не сломало его самого. И потому он не мог оставить его и уехать к детям, подальше от надвигающейся войны. Потому что Каспар любил Александра слишком сильно, чтобы бросить его справляться с трудностями одного.

Лишь потом, когда принц встанет на ноги, он его покинет. К тому моменту Александр обязательно должен был увлечься другим. На это Каспар и рассчитывал.

– Кажется, звонят, – произнес Александр.

Только тогда Каспар почувствовал, как вибрирует телефон в кармане его брюк.

Он принял вызов от Рейн, но не успел раскрыть рта, чтобы ответить, как услышал:

– …Чуть не придушил меня в коридоре, – возмущенно рассказывал лорд Даунтон. – Вот почему стоит пойти куда-нибудь одному, на меня вечно набрасываются психи?

Александр взглянул на Каспара, догадываясь, кого лорд имел в виду.

– Я не беру сверхурочные, – отвечала Рейн.

– Но ты сделала, что хотела?

– Да, а вы?

– С лихвой. Робин прекрасная девчушка. Родители гордились бы… Сейчас налево, так можно срезать.

– А вы куда-то спешите?

– Да, поскорее бы в номер. Закажешь мне мальчишку?

– О, мистер Даунтон. – По певучести голоска чувствовалось, как Рейн улыбается. – Почему все богачи такие извращенцы?

– Потому что извращения нам по карману. Рано или поздно хочется попробовать что-то новое. Признаюсь, этот Каспар меня раззадорил. Хотел бы я взять его к себе в телохранители. Даже его прошлое не пугает.

– Но ведь его оправдали.

– Поверь, милая, если в расследование ввязывается Дирк Марголис, то обвиняемый бесспорно виновен.

– А как вам принц?

– Принц? – Последовал тяжелый долгий вздох. – Интересный экземпляр. Знаешь, юношей ведь и так немного, а юноши-альбиносы, да еще и с такими глазами – настоящая редкость. Хотел бы я одного из них. Жаль, принца нельзя купить.

Каспар собирался прервать звонок, но Александр, смотря перед собой пустым взглядом, протестующе поднял руку.

– Боюсь, ему бы не понравилось выражение «купить». – Рейн не скрывала напряжения.

– Кому оно понравится? Вот тебя, Рейн, можно купить?

– Даже не рассчитывайте! – И хотя следом послышался ее раскатистый смех, в тоне улавливались нотки раздражения.

– Ладно-ладно, я пошутил. Так все-таки закажи мне парнишку, похожего на этого принца.

– Таких не будет.

– Говорю же – похожего.

Александр сглотнул, чувствуя, как все в животе скручивается от отвращения. После недолгого молчания Рейн спросила:

– Вы правда этого хотите?

– Да, Рейн, черт возьми! Конечно же хочу! Закажи мне мальчишку, похожего на Александра, приложи адрес отеля и номер. Неужели все нужно разжевывать?

– Да, я же не ваш личный телохранитель, в конце концов.

– Поторопись, пока я в хорошем настроении. – Но от нетерпения лорд Даунтон был уже порядком раздражен.

– Лады.

Александр выключил звук на телефоне так, чтобы Рейн и Даунтон не услышали их. Тайные похотливые желания лорда вынудили его вспомнить няню и тот ужас, что она с ним сотворила. Наряду с отвращением в принце зажглись злость и намерение проучить Даунтона.

– Не берите в голову, – утешал его Каспар, жалея, что тогда в коридоре, выясняя намерения лорда в отношении Робин, ограничился лишь легкой угрозой и только встряхнул лорда.

– Мне неловко просить тебя об этом, но не мог бы ты… заказать всех юношей из всех агентств, занимающихся… таким?

Каспар изменился в лице, но тут же понял, к чему ведет принц, и ухмыльнулся.

– Конечно. Я знаю несколько элитных агентств, но можно пройтись еще по организациям, занимающимся эскортом.

– Чем?

– Простите, я забылся.

Принц вдруг задумался, а не обращался ли Каспар сам к таким агентствам. Задумался, как много человек удостаивались разрешения касаться его, кто был последним и как давно это было. Александр испугался и даже почувствовал возмущение от собственных размышлений, но новому наплыву ревности противостоять не смог. Хотя он не промолвил больше ни слова, именно его долгое молчание и опущенный взор доказали Каспару, что на уме у принца не самые приятные мысли.