Зазеркалье Петербурга. Путешествие в историю

Более 30 лет Чернышева дача находилась во владении Ивана и Анны, а затем, после их смерти в 1790-х годах, перешла к единственному сыну Григорию. 35-летний обер-шенк (старший хранитель вин при Дворе) вместе с усадьбой унаследовал и долги отца, а так как и сам обладал страстью к расточительству, выбраться из сложной финансовой ситуации не смог. После разорения Григория, сменив несколько владельцев, Чернышева дача досталась наконец графу Александру Шереметеву, известному своей любовью к музыке и позже ставшему начальником Придворной певческой капеллы. С тех пор и усадьба, и парк носят его имя – «Александрино».

После революции в особняке разместилась молодежная артель огородников, а затем дача стала обычным жилым домом с коммунальными квартирами. Парадные залы поделили на клетушки, а в восьмиугольном бальном зале, где когда-то Екатерина II шествовала в полонезе со шведским королем, устроили сарай для свиней и другого домашнего скота.

С 1980-х годов в здании, восстановленном после Великой Отечественной войны, но, к сожалению, утратившем все элементы оригинальных интерьеров, располагается детская художественная школа, что, наверное, понравилось бы последнему владельцу усадьбы графу Шереметеву, меценату и ценителю искусств.

Литература

Грот Я.К. Екатерина II и Густав III. СПб., 1877.

История Муниципального образования МО Дачное //.

Корберон М. Интимный дневник шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II (Из парижского издания). СПб., 1907.

Куракин Ф.А. Восемнадцатый век: исторический сборник. Т. 1. СПб., 1904.

Чернышев, Иван Григорьевич // РБС. Том XXI: Фабер— Цявловский. СПб., 1901.

Шереметев, Александр Дмитриевич // ЭС Брокгауза и Ефрона. Т. 78. СПб., 1903.

Жилой комплекс Петербургской купеческой управы (1911 г., архитектор А.А. Барышников; ул. Рубинштейна, 23)

«Мы поселились на шестом этаже… дома № 23…

Сначала мы жили в большой пятикомнатной квартире. Вскоре к нам подселили одну семью, потом другую, в конце концов остались в двух комнатах, так что я оказался вместе с сестрами.

Номер школы тоже был 23, и в это число я вкладывал символический, точнее, ложномногозначительный смысл. Например, прибегнув к вычитанию, говорил себе, что дом минус школа, как, впрочем, и школа минус дом равняется нулю…

Итак, чтобы очутиться на школьном дворе, достаточно было выскочить из дома черным ходом и перемахнуть через забор. Он был высоковат, к тому же покрыт колючей проволокой, зато я был ловок и цепок…

Уже в школьные годы я был „отравлен“ театром. Причем театр продолжался и дома – в буквальном смысле. В нашем доме на Троицкой, на одной лестнице с нами, но тремя этажами ниже, жил мальчик, несколько старше меня, который устраивал домашние спектакли. Вход был открыт для всех желающих, и я, конечно, не преминул туда заглянуть в тайной надежде, что и меня пригласят участвовать. Не пригласили. Но спектакль (они там играли «Бориса Годунова», ни больше ни меньше) мне очень понравился… А мальчишку, который все это устраивал с таким размахом, все почему-то звали Ася… Мальчик Ася стал драматургом Алексеем Николаевичем Арбузовым»[24].

Улица Рубинштейна, 23

В этот огромный дом на улице Рубинштейна (до 1929 г. называвшейся Троицкой) в 1922 году въехала большая семья 11-летнего Аркадия Райкина. Черту оседлости, до революции не позволявшую большинству евреев селиться в Петербурге, давно отменили, и предприимчивый отец Аркадия, Исаак, много лет проработавший в сфере лесопромышленности, вслед за родственниками и со своей стороны, и со стороны жены, уже успевшими обосноваться в бывшей столице и нахваливавшими возможности большого города, решил пойти на риск. Не имея пока никаких предложений о работе, он перевез семью с тремя (на тот момент) детьми в Петроград, где, как он верил, человек его энергии и талантов наконец-то сможет развернуться.