Зазеркалье войны (СИ)

- Приходилось сталкиваться, - ответил Нэйв, вспоминая Лорэй. - Поверь, башку задурить мастера - не успеешь оглянуться, как окажешься без бластера, штанов и репутации.

- Учтём, - серьёзно кивнул мандалорец, делая зарубку в памяти на предмет проведения инструктажа среди своих подчинённых. К мнению контрразведчика Рам прислушивался, ибо Нэйв не производил впечатления кабинетного вояки, держащего оборону из-за сложенного из листов флимси бруствера. Наоборот, у молодого капитана был тот характерный взгляд, который бывает только у людей, прошедших через реальный бой. Ты можешь быть сколь угодно крутым рукопашником, стрелком, получать награды и медали за состязания и учения, но лишь побывав в настоящем сражении, лишь пережив его - только тогда те, кто пережил это ранее, увидят в тебе своего. Это как метка на всю жизнь - сколько бы лет ни прошло, на каком бы расстоянии ты ни оказался, память всегда будет с тобой. И ты будешь переживать все снова и снова...

"Мы как акк-псы, - мысленно усмехнулся Костас. - Различаем друг друга по запаху".

- А что их... командирам... - В устах мандалорца слово "командиры" прозвучало словно ругательство, - ...скажешь?

- Поставим перед фактом на инструктаже. А не нравится - их проблемы: это армия, а не банда, из которой они вывалились на наши головы, - отрезал Нэйв. - И трибунал за невыполнение приказа тоже ещё никто не отменял.

- Слизню это может не понравиться, - заметил Рам, одобрительно глядя на собеседника. Решительность и бескомпромиссность Нэйва импонировали Костасу, ценившему волевых людей.

- Тоже его проблема, - последовал ответ. - Если что - отвечу перед начальством. Перед своим. Или лично перед Гривусом. Да хоть перед самим Дуку. Ещё налить?

- Давай, - не стал отказываться Рам. - Отличное вино. Где достал?

- О... - рассмеялся Нэйв. - Целая история. В общем...

Зелтрос, столица. База ВАР. Три недели с момента высадки республиканских сил на Зелтрос

Чимбик вынырнул из-под шагохода, отошёл в сторону и попросил сидящую в седле Схему:

- А ну, попробуй ещё раз лапу поднять.

Его "пятнашка" свернула правую "ногу", попав во время ночных учений в промоину у ручья. Сержант, кубарем вылетевший из седла, чудом не свернул себе шею, прокувыркавшись добрых пять метров, а шагоход доставали с помощью эвакуатора: сервоприводы машины оказались разорваны напрочь. Хромающий Чимбик, наложив бакту на вывихнутое плечо, утром уже с боем вырвался из санчасти и аллюром припустил в ангар - ремонтировать свою драгоценную "пятнашку". Правда, перед началом ремонта клону пришлось выслушать от Схемы краткую и совсем не лестную оценку своих водительских талантов. Что характерно - выслушал сержант всё молча, что уже говорило о степени дружеских отношений между ним и его рыжим механиком.

Немало этому способствовал и роман механика с Талом, удивившим всех недавним отказом от наращивания искусственной кожи на протезы. Объяснять причины странного решения танкист отказался, но стоило Чимбику впервые увидеть его в объятиях Схемы, и всё встало на свои места. Выяснилось, что существуют люди (или только зелтроны? Сержант не был достаточно подкован в этом вопросе, чтобы сказать с уверенностью), которым нравились искусственные части тела. Вот и любовь Схемы к разного рода механизмам распространялась далеко за пределы рабочего бокса и мастерской, объясняя и причину, по которой Блайз оказался "не в её вкусе".

Сам Тал, в компании ещё семерых клонов, спасавшихся от полуденного зноя в прохладе ангара, украдкой бросал долгие взгляды на свою подружку и изредка неодобрительно косился на Чимбика, слишком долго, по его мнению, возившегося с ремонтом "пятнашки". Не выдержав молчаливых страданий Тала, Схема объявила перерыв, спрыгнула с шагохода и уселась рядом с любовником за стол, сваренный из листа обшивки СНДК и деталей рамы мотоспидера. Время было ещё не обеденное, но запланированную работу клоны уже выполнили и теперь с чистой совестью перекусывали местными деликатесами, расположившись на креслах, выдранных из подбитой техники. Тал и Схема восседали в креслах из десантного отсека АТ-ТЕ, превращённых с помощью подушки от сиденья из гражданской машины в короткий диванчик, а Чимбик, ко всеобщему веселью, взгромоздился в ложемент пилота истребителя, поставленный на высокие ножки, и теперь возвышался над столом, словно милитаристская пародия на короля Дариуса, даром только волосы не красные и морда страшнее.

Посуда также представляла собой сборную солянку - от стандартных армейских кружек до притащенных из города посудин, зачастую поражавших своими необычными формами.

- Меня в музей пригласили, - поделился планами на вечер Вжик, накладывая себе в тарелку жареных ребрышек. - Посмотреть на работы какого-то ситха-скульптора. Сказали - я пойму. Схема, а ты их видела?

Взгляды присутствующих скрестились на зелтронке. Даже Чимбик, извернувшись на своем недотроне и наполовину свесившись вниз, прожигал своего механика любопытным взглядом.

- Не-а, - лениво протянула та и кивнула в сторону стоящей в ангаре техники. - Меня с детства другие скульптуры привлекают.