Зазеркалье. Записки психиатра

«Для жены простого плотника Иосифа одета вызывающе богато, – отметила Александра. – А у ребенка на руках, – она задумалась, пытаясь подобрать определение, – лицо рассерженного старичка». Скользнула взглядом по огромному букету белых лилий и снова принялась рассматривать царственную скульптуру.

– «Я есть все, что было, все, что есть, все, что будет; ни один смертный никогда не проникнет под покров моей тайны», – услышала за спиной негромкий голос и обернулась. На нее с улыбкой смотрел ухоженный загорелый мужчина средних лет, с мягкими чертами лица и крупными волнами темных волос. Глаза внимательные, с чуть заметной лукавинкой и даже, показалось, знакомые. Одет в дорогое кашемировое пальто. Такое пальто, только другого цвета, она видела на Кузе.

– Простите, я недостаточно хорошо говорю по-французски, – на всякий случай схитрила Александра. – Вы что-то сказали? – Она вопросительно посмотрела на незнакомца.

– О, пардон, мадам! Мне, право, неловко. Я, кажется, прервал ваши мысли, а что может быть хуже? Вы, если не ошибаюсь… – Он замялся.

«Так, – подумала Александра. – Похоже, мсье ко мне клеится. Прямо на улице. Точнее, в храме. А мне это надо?»

– Вы, кажется, русская? – Незнакомец смотрел приветливо.

– Русская! – Она вскинула голову и взглянула надменно, как человек за спиной которого стоят Пушкин, Достоевский, Толстой, первый космонавт Юрий Гагарин, балет Большого Театра, несметные запасы нефти и газа и патриотка-мама.

– Вы ведь вчера давали интервью французскому телевидению? – чуть помедлив, неожиданно продолжил незнакомец уже по-русски, слегка картавя. Заметив удивление в ее глазах, торопливо добавил:

– Мне понравилось. Очень! Такие интересные наблюдения! Вы выступали на конферен-тсии с докладом, да?

– Да, – кивнула она. – А вы тоже психиатр?

– О нет, что вы! – засмеялся он, откидывая прядь волос со лба. – По образованию я архитектор, – забавно поставил ударение на последний слог, – но сейчас, – задумался с полуулыбкой, подбирая определение, – сейчас я скорее пластический хирург… по камню, – посмотрел со смешинкой в глазах, явно ожидая реакцию.

– Я поняла, – улыбнулась она. – Вы камнетес! Отличная профессия! – сказала так, будто одобрительно похлопала его по плечу.

– Скорее maçon, – скромно произнес он последнее слово по-французски.

«Какая интересная игра слов, – подумала Александра. – Хотя если бы он действительно был масоном, то никогда бы в этом не признался, тем более незнакомой женщине».

– Который отсекает все лишнее? – Она весело взглянула на незнакомца.

Тот радостно закивал, разглядывая ее уже с нескрываемым интересом.

– А-а, так вы не каменщик, а скульптор! – изобразила она простодушное удивление.

– Да, мадам, – незнакомец расплылся в улыбке.

«Скульптор – опасная профессия, – подумала она. – Для женщин».

Сразу вспомнила одного своего приятеля. Славку. Известного московского скульптора. Тот лепил только тех женщин, которых хотел. В том числе изваять. «Тело красивой женщины – это храм, – высокопарно говорил он, вожделенно пожирая очередную жертву глазами. – Прекрасный храм чувственного наслаждения, двери которого открываются только перед посвященными – искренними знатоками, готовыми боготворить и поклоняться. Но чтобы скопировать шедевр, созданный Творцом, надо не только увидеть оболочку, но и почувствовать собственной кожей каждый изгиб, впадинку, выпуклость и шероховатость». До детального изучения ее собственных изгибов, впадинок и выпуклостей дело так и не дошло. Она не захотела становиться одним из экспонатов в его галерее обнаженных муз.

– Откуда вы знаете русский? – поинтересовалась Александра у незнакомца.

– Мои предки были русскими.

– Эмигранты?

– Можно сказать, так. У деда моего деда… прадеда была фантастическая интуит-сия. Уехал из России в пятнадцатом году. До переворота. Потому сохранил все капиталы. Поженился с француженкой. А дедушка и его брат женились на русских. Такая роман-сная амурная история, – по его лицу пробежала тень фамильных воспоминаний. – Но дедушка и бабушка погибли. Инт-сидент. Упали в пропасть на автомобиле по горной дороге в Гренобль. Вскоре после войны…

– Мне очень жаль, – сказала Александра.

– Между прочим, – он оживился, – брата моего дедушки звали Николя. Он стал воспитывать моего отца, которого тоже назвали Николя. И меня тоже так зовут. По традиции.

– Боже, так вы Николай Николаевич? – заулыбалась Александра.

– Да-да, Николя, сын Николя. О, позвольте представиться, – вдруг спохватился он. – Граф Николя Тарнер, – кивнул головой. – А ваше имя позвольте поинтересоваться?

– Мое имя Александра… дочь Юрия… урожденная Соловьева, – сказала она и сама удивилась такой фразе. Сразу же добавила:

– Кандидат медицинских наук.

– Очень приятно познакомиться, мадам Соловьева! Вы надолго в Париж?

– Через три дня уезжаю.

– Через три дня? – В его глазах промелькнуло сожаление. – О-ля-ля! Три дня в Париже совсем ничего! Вы уже смотрели собор нашей Парижской Дамы? – обвел рукой по сторонам. – Если пожелаете, я много могу порассказывать интересного.