Зазеркалье. Записки психиатра

– А вслед за гностицизмом пришли философские учения Платона и Аристотеля, – продолжил Николя. – Ересь офитов перешла в ересь персидского пророка Мани и стала основой манихейства. Из манихейства появилась ересь богомилов. А когда богомилы в двенадцатом веке переселились на юг Франции, возникла ересь катаров и альбигойцев, а в странах Востока – суфизм.

– А кстати, я подумала, – вспомнила Александра недавно прочитанную рукопись, – что учение нашего русского философа Владимира Соловьева о Софии, пожалуй, продолжало традиции античных гностиков.

– Естественно! – согласился Николя. – Не случайно покойный папа Иоанн Павел II создал в Ватикане «Общество Владимира Соловьева». Кажется, именно так оно называется.

– Николя, то, что вы рассказываете, безумно интересно, но… все-таки вы масон или нет? – напомнила Александра о своем вопросе.

– Нет, – чуть помедлив, ответил Николя. – Масонство – это всего лишь светская религия. Христианство для бедных, масонство для богатых. А я… служу Прекрасной Даме.

– Какая прелесть! Так вы продолжатель дела трубадуров? Обожаю сонеты! – воскликнула Александра.

– Можно и так считать, – ответил он и замолчал.

– И все же что нам теперь делать? – грустно спросила она, возвращаясь к действительности.

– Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю, – нарочито уверенным тоном ответил Николя.

Они замолчали, вслушиваясь в тишину. Вдруг шуршание неподалеку заставило Александру насторожиться.

– Как вы думаете, Николя, здесь водятся крысы? – спросила она почти спокойно, как человек, который, естественно, не боится вездесущих хвостатых тварей, а спрашивает просто так, из любопытства.

– Не знаю, я здесь ни разу не ночевал, – ответил он, но все-таки включил фонарь и направил в глубь бесконечного коридора.

Два изумрудных отсвета вдали подсказали, что какая-то живность здесь все-таки обитает. Живность не только обитала, но и жалобно мяукнула.

– Кошка! – в один голос воскликнули они, вскакивая с места и мгновенно осознав, что если кошка сюда попала, значит…

– Кис-кис-кис! – никогда еще Александра не подзывала кошку с таким обожанием.

– Спасибо, Великая Исида! – воскликнул Николя, воздев руки в том направлении, где должно было быть небо…

* * *

– Ваш приказ выполнен, досточтимый Магистр, – человек, одетый в черный траурный костюм, почтительно склонился перед мужчиной, восседавшим в похожем на трон резном кресле. – Дверца захлопнулась, точнее – не открывается, – в его голосе послышалась усмешка.

– Что ж, пусть это послужит графу уроком. Завтра забери их оттуда и доставь ко мне. Впрочем, нет. Женщина мне не нужна. Можешь оставить ее там.

– Осмелюсь напомнить, мой господин. Она русская. Ее будут искать.

– И что? – пренебрежительно поморщился Магистр. – Кого-нибудь когда-нибудь там находили?

* * *

– Я поставлю памятник строителям многоярусных автостоянок! – Николя вытянул почти обессилевшую Александру из узкого проема и, тяжело дыша, опустился рядом на пол, присыпанный бетонной пылью. – И богине Баст, явившейся к нам в образе мау.

– Да-да, – хмыкнула Александра, потирая ушибленный и ободранный локоть, – скульптурная группа «Заказчик, инвестор и генеральный подрядчик обсуждают план оптимизации налогообложения» будет выглядеть весьма концептуально. Сможете продать в Москве за большие деньги.

Николя рассмеялся. Женщина, которая знает такие слова и не теряет присутствия духа в безвыходной, казалось бы, такой ситуации, невольно вызывает уважение.

– У меня, к счастью, достаточно денег для того, чтобы быть скульптором, который не работает на заказ, – сообщил он, демонстрируя наивную неосведомленность в вопросе о том, какие деньги может заработать в Москве скульптор, вписавшийся в правильную тематику.

Мелодичный звонок мобильника в кармане Николя ознаменовал возвращение в наземный Париж.

– Да, Кларисса, – Николя прижал трубку к уху. Да, были некоторые проблемы. Пока точно не знаю, где мы. «Джи-пи-эс» там не работала. Сейчас посмотрю и перезвоню, – достал из другого кармана устройство определения координат и включил его.

Тореадорный призыв мобильника известил Александру о том, что в Москве о ней помнят.

– Привет, Кузенька, – сказала она нарочито сонным голосом и даже сделала вид, что зевает. – Как где? Сплю. Телефон в номере подушкой накрыла, чтобы не мешал. А сколько сейчас времени? Сколько? И ты звонишь мне в такую рань? В день, когда я могу спать сколько хочу? Все-все, не разгуливай меня. Когда проснусь, сама позвоню. Пока, – отключила мобильник.

– Надо отсюда выбираться, – Николя поднялся и протянул ей руку, помогая встать. – Мне кажется, вам в таком виде лучше не ходить в отель. Мы неподалеку от квартиры моего покойного деда, доставшейся мне по наследству, – сказал, глядя на экранчик устройства. – Я там редко бываю, и о ней мало кто знает, что немаловажно теперь, – сказал задумчиво. – К тому же раз уж вы ночевали с видом на Лувр, вам будет приятно провести некоторое время в квартире с видом на Нотр-Дам. Просто для разнообразия, – улыбнулся он. – В общем, приглашаю вас к себе.