Зазеркальные близнецы

На этот раз он осмотрел всю свою одежду очень и очень внимательно. Так оно и есть! В ткани пиджака, брюк и даже белья он отыскал еще с полдюжины таких же иголок. Хотя поминальник, в отличие от первых, аккуратно упакованных в фольгу от сигаретной пачки, на них и не реагировал, очень уж эти игрушки напоминали сверхпортативные радиомаячки, причем неизвестной ни Бежецкому, ни создателям хитрой электроники напоминальника конструкции. Теперь понятно, почему до сих пор не видно погони: за перемещениями Александра попросту следили издалека, видимо пеленгуя его маршрут по сигналам этих микрорадиопередатчиков. Да еще посмеивались, поди, потеряв сигнал первой партии “жучков”, не очень-то тщательно спрятанных. Что же с ними делать, с этими микропредателями? Ухмыльнувшись, ротмистр отыскал кусок сосновой коры побольше и аккуратно воткнул в него найденные иглы. Подумав, ниткой, выдернутой из все равно разорванной подкладки, примотал туда же пакетик с первыми “жучками”. Для последнего штриха не хватало паруса… Еще минута, и кораблик весело побежал по течению реки. Теперь пусть следят хоть до полного посинения, если только куда-нибудь под кожу не запрятали какой-нибудь хитрый “жучок”, пока он валялся в “санатории” без чувств. Но это, господа, уже вряд ли…

Тем временем небо между горными склонами вниз по направлению течения реки приняло пунцовый оттенок. До восхода солнца оставалось полчаса, не более. Самое время для выступления в поход.

С наслаждением выкурив одну из двух чудом сохранившихся после всех передряг сигарет (пришлось их основательно посушить у огонька после вчерашнего “душа”, и теперь табак явственно отдавал смолистым дымком), Александр бодро тронулся в путь. Судя по в огне не горящему и в воде не тонущему напоминальнику, истекали пятые сутки побега. Шансы на встречу с мирными аборигенами росли с каждым шагом, на погоню соответственно в той же пропорции таяли.

* * *

Странности начались с первых шагов. К собственному немалому изумлению, Александр каким-то загадочным образом узнавал никогда не виденную им ранее дорогу. Сначала непонятную “знакомость” попадавшихся по пути ориентиров: сломанной ветром и порыжевшей на солнце сосны, скалы, причудливо выветренной и похожей на сгорбленного карлика, ручья, впадавшего в “его” реку, Бежецкий относил на совесть обычной игры воображения. Но, скользя по камням, пересекая вброд второй ручей, начал сомневаться, дежа вю ли это? Когда впереди показался неприступный утес, далеко вдававшийся в игравшую бликами гладь реки, не оставляя и миллиметра береговой полосы, сомнения переросли в уверенность: по сегодняшнему маршруту он шел уже второй раз, причем первый — во сне! Факт из области фантастики, но тем не менее — факт непреложный. Каким образом такое могло получиться? Неужели действительно его непоседливая душа выходила из спящего тела и рыскала вокруг, намечая маршрут предстоящего путешествия? Почему же он никогда раньше не замечал в себе столь явно выраженных экстрасенсорных способностей?

Ротмистр, примерно за полтора часа преодолев остаток маршрута, с каждым шагом все более узнаваемый, вышел наконец к месту слияния двух речек, в существовании которого был уже уверен на сто процентов задолго до появления в поле видимости. Потрясенный полным совпадением сна с явью, он уселся на большой обломок скалы и, достав из растрепанной пачки последнюю поломанную сигарету, жадно затянулся. От реки несло приятной свежестью, блики, игравшие на некрупной ряби, действовали гипнотически. После нескольких часов хотя и знакомого, но очень уж пересеченного пути, сильно клонило в сон. Торопиться же было совершенно некуда.

Александр выбрал местечко поудобнее и, прислонившись спиной к нагретому солнцем валуну, прикрыл глаза, утомленные солнечной игрой на поверхности воды. Сон пришел так быстро, как будто прятался за углом того же валуна и нетерпеливо поджидал, когда усталый путник смежит веки.

На этот раз ему привиделось нечто уже совсем несусветное…

12

Неужели так может быть? Неужели все так запущено? Неужели гниль и ржавчина настолько проели все устои этого, благополучного на первый взгляд, общества, что даже неразумные дети… А ведь внешне все настолько благопристойно, чинно… Бла-ародно, пес их всех подери! Нет, не верю, не может этого быть! Даже у нас, когда страна плавает по брови в дерьме и крови, такого нет, а здесь… А та же Европа в моем мире? Чистенькая благополучная Европа, где местами наркотики даже легализованы, где писатели и поэты, не говоря уже о патлатых поп-кумирах, нюхают кокаин для вдохновения, для “расширения сознания”. Вот и дорасширялись. Ширялись-ширялись и дорасширялись. Веселый каламбурчик! Да что говорить: наши же Есенин и Маяковский, да и десятки других не лучше… Но дети?