Зажечь звезду

– Хелкар рассказал. На мой взгляд, ученичество у Изгнанника – единственный аргумент в пользу твоего поступления. Лично я солидарен с остальными преподавателями – равейне в Академии не место. И если бы не просьба моего ученика – весьма настойчивая просьба, – то я бы и пальцем не пошевелил, чтобы помочь.

У меня все слова застряли в горле.

Похоже, Рэмерт твердо уверен в том, что я всего лишь нахальная выскочка, пустое место. Интересно, его Хэл на эту мысль навёл или он сам дошёл? Братишка мог, случайно, конечно, он ведь такой перестраховщик… Скажем, волновался, просил присмотреть за сестрёнкой всех подряд и в итоге перестарался.

Или я с первого взгляда произвожу впечатление законченной идиотки – не иначе.

«Так. Письмо Дэриэлла», – одёрнула я себя, возвращая к делу. Значит, начну экзамен с предъявления письма, которое вообще-то собиралась приберечь на крайний случай.

– И последнее. – Мэйсон смотрел на меня очень неприятным взглядом, с долей брезгливости. Я насторожилась. – На экзамен надень что-нибудь другое. Этот твой готический прикид… Никаких джинсов, разумеется, тоже. Лучше юбочку какую-нибудь, покороче.

Всё-таки он это сказал.

Гнев и обида на мгновение заслонили остальные чувства. Я быстро зажмурилась, чувствуя, как мир выцветает, превращаясь в чёрно-белую схему, расчерченную резкими штрихами нитей. Кончики пальцев неприятно покалывало.

– Вы за кого меня принимаете? – очень, очень вежливо спросила я, машинально сжимая кулаки. Жжение никуда не ушло, но теперь хотя бы уменьшилась вероятность, что с пальцев сорвутся сгустки тяжёлой, едкой тьмы. Некромант мог собой гордиться – раньше я думала, что спровоцировать проявление тёмной силы была способна только боль, как в ритуале Максимилиана. Или страх за близких.

Мэйсон усмехнулся – похоже, его совсем не беспокоило моё состояние. Или он просто ничего не заметил?

– За кого принимаю? За девушку, которая хочет любой ценой поступить на престижный факультет. Или я что-то путаю? – скептически поинтересовался он и вдруг резко перегнулся через стол и зашептал горячо: – Да пойми же ты, здесь не любят гениальных самоучек, а равейн тем более! А ты – равейна, самая настоящая. Единственный способ – понравиться комиссии. Ты девушка симпатичная, если не сказать больше… А преподаватели – тоже мужчины. Так что если после первой части экзамена кто-нибудь пригласит тебя на вечерний чай – не изображай оскорблённую невинность, а хорошенько подумай своей прелестной головкой, чего на самом деле хочешь.

Волевым усилием я загнала вспышку гнева поглубже.

«Не сейчас. Потом. – Самоубеждение давалось с трудом. – И вообще, он не виноват, он умные вещи говорит, это я наивная принципиальная мечтательница, которая хочет, чтобы всё было по-честному…»

– Профессор Мэйсон, – тихо ответила я, осторожно подбирая слова. – Вы очень правильно заметили. Я равейна. И у нас есть определённые правила. Например, не врать себе и не пытаться казаться тем, кем ты не являешься. А я себя ощущаю кем угодно, но только не проститу… девушкой, которая хочет поступить в Академию любой ценой. Если уж вам так хочется поразить комиссию, можете сами надеть мини-юбку. Я одолжу.

Я аккуратно отодвинула стул, встала и деревянной походкой направилась к выходу из зала. В точке над правой бровью собралась резкая, пульсирующая боль. И зачем я только в это ввязалась? И это ещё лояльно настроенный ко мне преподаватель. Что же будет на экзамене?

Учёба в Академии – плохая идея. Очень.

Ноги сами вынесли меня к нужной комнате, хотя я была уверена, что не запомнила дорогу. Долго шарила в карманах, искала ключи, потом сообразила, что они у Мэйсона. Но к нему я не вернусь, обойдётся. Как-нибудь открою дверь и свалю отсюда. Брат, конечно, потом обидится, но если ему объяснить всё, он поймёт…

А открыть дверь можно и нитями, благо они до сих пор маячат перед глазами.

Вещи я так и не распаковала – благословенна будь, лень моя. Покидать в рюкзак зубную щетку, мыло, подобрать с пола книгу, свернуть одеяло рулоном…

– И куда это ты собралась?

Я раздражённо выпрямилась, пнула ни в чём не повинный рюкзак, срывая злость. Рэмерт стоял в дверях, отсвечивая язвительной ухмылкой. На одну секунду он мне удивительно напомнил Максимилиана – издевательским юмором, способностью непрерывно и без особых усилий играть на нервах окружающих и непробиваемой наглостью.

Только вот в Ксиле никогда не было такой злости и презрения – ко всему миру.

– Я ухожу отсюда.

Вот так, просто. Стоило только решить.

– Ты уверена, что этого хочешь?

Ох, сколько яда в одной коротенькой фразе! Но в чём-то он прав. Действительно… Чего я хочу?

Престижный факультет? Глупость из глупостей, в голову такое могло прийти только человеку. Произвести впечатление на маму? Да нет, Элен вполне хватало того факта, что я оказалась эстаминиэль. Переплюнуть брата? Мм… Возможно. Но, как ни крути, вряд ли я потяну учиться в том же темпе, что и Хэл… А значит, и с этой мечтой можно проститься.