Зажги меня

– Ты спрашиваешь об этом, потому что тебе действительно требуется все выяснить? – вздыхает Уорнер. – Или тебе нужно узнать смысл слова «теоретически»?

Джеймс колеблется, его страх перерастает в отчаяние. Он чешет рукой затылок и произносит:

– Ну хорошо. Допустим, я интересуюсь словом.

– Теоретически, – начинает объяснения Уорнер, – в данном случае означает то, что я должен работать на Оздоровление. Но так как я разместил в качестве гостей у себя целую группу повстанцев, причем не где-нибудь, а – ни много ни мало – на государственной военной базе, и я всячески поддерживаю их, чтобы у них появилась возможность свергнуть существующий режим, я бы сказал – что нет, я на них не работаю. В общем, я совершил предательство. Такое преступление карается смертью.

Джеймс долгое время смотрит на него.

– И это означает «теоретически»?

Уорнер смотрит на стену и снова вздыхает.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.

– В таком случае… погоди-ка… получается, что ты совсем не плохой парень, – неожиданно выпаливает Джеймс. – Ты же на нашей стороне, правильно?

Уорнер медленно поворачивается к Джеймсу, смотрит ему в глаза, но ничего не отвечает.

– Ну? – Джеймсу не терпится узнать ответ. – Разве ты не с нами?

Уорнер моргает. Потом еще раз.

– Похоже на то, – говорит он таким тоном, словно сам не верит в свои слова.

– Наверное, нам все же стоит вернуться к обсуждению костюма, – вмешивается Касл. Он смотрит на Уорнера и торжествующе улыбается. – Алия потратила массу времени на его разработку, и я уверен, ей еще есть чем поделиться с нами.

– Конечно, – подхватывает Кенджи. – Алия, ты превзошла сама себя. Я тоже такой хочу. Ты можешь создать примерно такой же для меня?

Интересно, кто-нибудь, кроме меня, заметил в этот момент, что руки у Уорнера немного дрожат?

Глава 44

– Ударь меня.

Уорнер стоит прямо напротив меня, чуть склонив голову набок. Все остальные смотрят на нас.

Я сразу же начинаю отрицательно качать головой.

– Ничего не бойся, любовь моя, – говорит он. – Я просто хочу, чтобы ты попробовала это сделать.

Его руки расслабленно свисают по бокам. Сейчас субботнее утро, а это означает, что у него выходной, и ему не надо спешить по своим рабочим делам. И еще это означает, что вместо будничной рутины он решил позаниматься со мной.

Я снова качаю головой.

Он смеется.

– Ваши тренировки с Кенджи были замечательные, – говорит он, – но мои будут не менее важными. Тебе надо научиться драться. Ты должна уметь защищать себя.

– Но я и без этого могу защищаться, – отвечаю я. – Я достаточно сильная.

– Сила – это отлично, – говорит он, – но только грош ей цена, если при этом ты не владеешь необходимой техникой. И если кто-то может одержать над тобой верх, значит, ты недостаточно сильная.

– Не думаю, чтобы кто-то смог одержать надо мной верх, – говорю я. – Это невозможно.

– Я просто восхищаюсь твоей уверенностью.

– Тем не менее это правда.

– Вспомни, когда впервые ты встретилась с моим отцом, – говорит он, – разве тогда он сразу же не одержал над тобой верх?

У меня кровь стынет в жилах.

– А когда ты отправилась сражаться за «Омегу пойнт» после того, как я оттуда сбежал? Разве над тобой не одержали верх еще раз?

Я сжимаю руки в кулаки.

– И даже после того, как тебя взяли в плен, – тихо напоминает он, – разве мой отец не одержал над тобой верх еще раз?

Я опускаю голову.

– Я хочу, чтобы ты научилась защищать себя, – уже тише повторяет Уорнер. – Я хочу, чтобы ты научилась драться. Кенджи на днях был совершенно прав, когда говорил, что нельзя просто вот так разбрасывать свою энергию во все стороны. Ты должна проецировать ее, причем очень точно. Твои движения должны быть продуманы и просчитаны. Кроме того, ты должна предугадать действия оппонента, причем и ментальные, и физические. Сила – это только первый шаг.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.

– Теперь ударь меня.

– Я не знаю как, – смущенно признаюсь я.

– Тебе нужны добровольцы? – слышу я голос Кенджи. Он делает шаг вперед. – Потому что я-то с удовольствием нашлепаю тебе задницу, если Джульетта отказывается.

– Кенджи! – восклицаю я, резко поворачиваясь к нему и прищуриваясь.

– Что?

– Ну, давай же, любовь моя, – продолжает Уорнер. – Его не взволновал комментарий Кенджи, и он смотрит на меня сейчас так, как будто, кроме нас двоих, в зале больше никого нет. – Я хочу, чтобы ты просто попробовала. Используй всю свою силу, которая в тебе только имеется. А потом ударь меня.

– Я боюсь сделать тебе больно.

Уорнер снова смеется. Отворачивается. Кусает губу, чтобы не расхохотаться.

– Ты ничего плохого мне не сделаешь. Поверь мне.

– Из-за того, что ты отведешь мою силу?

– Нет. Потому что ты сама не сможешь причинить мне боль. Ты не знаешь, как нужно это делать.

Я хмурюсь, все это начинает меня доставать.

– Ладно.

Я замахиваюсь на него, сжимая руку в кулак. Но движение получается какое-то шаткое и жиденькое, что ли. Это так унизительно, что мне хочется остановиться, так и не ударив его как следует.

Уорнер легко перехватывает мою руку. Он встречается со мной взглядом.