Зажги меня

Мы уже находимся у него в комнате, где оказались благодаря помощи Делалье, которого Уорнер, правда, тут же отпустил. Мне здесь странно, но уютно, потому что все вокруг знакомо. Именно в этой комнате мне довелось испытывать и страх, и комфорт.

А теперь мне тут даже нравится.

Это комната Уорнера. А Уорнер теперь не представляет для меня никакой угрозы, и бояться его не стоит.

За последние месяцы он сильно изменился в моих глазах, да и за прошедшие два дня произошло столько всего, было столько всевозможных откровений, так что я до сих пор окончательно не пришла в себя. Не буду отрицать и того, что теперь он кажется мне совсем другим человеком.

И возможно, что я начала понимать его так, как никогда раньше.

Он напоминает мне испуганного и измученного зверя. Некое создание, которое провело всю свою жизнь в постоянных побоях, оскорблениях, в изоляции от всех остальных. Его насильно заставили жить такой жизнью, которую он сам не хотел, и ни разу не предоставили выбора. И хотя у него есть все для того, чтобы убить человека, он слишком измучен эмоционально, чтобы использовать свои способности против своего собственного отца – того самого человека, который сам и научил его быть убийцей. Потому что каким-то образом, самым непостижимым, может быть, все получилось так, что он до сих пор хочет, чтобы отец все же полюбил его.

И я это понимаю.

И еще как понимаю…

– Что случилось? – наконец обращается ко мне Уорнер.

Я сижу у него на кровати, он стоит у двери и рассматривает стену.

– Что ты имеешь в виду?

– С Кентом, – поясняет он. – Чуть раньше. Что он тебе наговорил?

– А, ты про это. – Я смущена и начинаю краснеть. – Он вышвырнул меня из своего дома.

– Но почему?

– Он сильно разозлился, – начинаю я свои объяснения. – За то, что я постоянно защищаю тебя. И еще потому, что я пригласила тебя вернуться туда, в дом.

– А, понятно.

В наступившей тишине я почти слышу, как бьются наши сердца.

– Значит, ты меня защищала, – наконец произносит Уорнер.

– Да.

Он молчит.

Я тоже ничего не говорю ему.

– И он сказал, чтобы ты ушла, – продолжает Уорнер, – потому что меня защищала.

– Да.

– Это все?

Мое сердце начинает бешено колотиться. Неожиданно я начинаю нервничать.

– Нет.

– Было еще что-то?

– Да.

Уорнер часто моргает, глядя на стену, и не двигается с места.

– Правда?

Я киваю.

Он молчит.

– Он был расстроен, – шепчу я. – Потому что я не согласилась с ним в том, что ты якобы безумен. И обвинял меня… В том, что я влюблена в тебя.

Уорнер резко выдыхает. Дотрагивается до дверной рамы.

Сердце у меня бьется все громче и громче.

Он не сводит глаз со стены.

– И ты ответила ему, что он идиот.

Я шумно дышу.

– Нет.

Уорнер поворачивается, но только наполовину. Я вижу его профиль и еще то, как неровно вздымается и опускается его грудь. Сейчас он смотрит непосредственно на дверь, и я понимаю, чего ему стоит сейчас заговорить.

– Тогда ты ему сказала, что он сам безумец. Или то, что он просто выжил из ума, раз говорит такие вещи.

– Нет.

– Нет, – эхом отзывается он.

Я стараюсь не шевелиться.

Уорнер нервно вдыхает.

– Тогда что же ты ему все-таки сказала?

Проходит семь бесконечных секунд.

– Ничего, – шепчу я.

Уорнер замирает на месте.

Я затаиваю дыхание.

Никто из нас ничего не говорит целую вечность.

– Ну разумеется, – наконец произносит Уорнер. Он бледен, и я вижу, как он разнервничался. – Ты ничего ему не ответила. Разумеется.

– Аарон… – Я поднимаюсь со своего места.

– Мне до завтра надо успеть сделать еще очень многое, – заявляет он. – Особенно если принять во внимание, что твои друзья присоединятся к нам и будут жить на базе. – Его руки дрожат, и я успеваю заметить это за мгновение, которое ему требуется, чтобы дойти до двери. – Прости меня, – подытоживает он, – но сейчас я должен идти.

Глава 31

Я решаю принять ванну.

Я раньше никогда этого не делала.

Я медленно брожу по ванной комнате, пока ванна наполняется горячей водой, и разглядываю сложенные стопками разнообразные душистые брикеты мыла. Они все разные. Все разных размеров. Каждый завернут в кусочек пергаментной бумаги и перевязан бечевкой. К разным кускам приклеена отдельная этикетка, чтобы отличать один сорт от другого.

Я выбираю один кусок наудачу.

ЖИМОЛОСТЬ

Я крепко сжимаю этот брусок в руке и не могу не думать о том, как же сильно отличалась от всего этого процедура принятия душа в «Омеге пойнт». У нас не было подобной роскоши. Наше мыло выглядело иначе и пахло как-то странно. Да и почти не мылилось и ничего не смывало. Кенджи приносил такие брусочки в комнату для тренировок и бросал в меня, если я не могла как следует сосредоточиться.

Эти воспоминания вызывают у меня в памяти целую цепь других событий и эмоций.

Сердце у меня начинает щемить, потому что я вспоминаю еще и о том, что завтра же мои друзья уже будут здесь. Это произойдет на самом деле, как мне кажется. И когда мы объединимся, нас уже будет не остановить. Я не могу дождаться этого момента.

Я начинаю более пристально всматриваться в этикетку.