Зажги меня

– Я бы высмеяла такое меню, если бы увидела этот поднос, еще когда оказалась здесь впервые.

Если бы я знала тогда все то, что стало мне известно только теперь, я бы пользовалась всем тем, что предлагал мне Уорнер. Я бы съедала все, что подавали на базе, и носила вещи из выбранного им гардероба. Потихоньку набираясь сил, была бы внимательнее к обстановке, когда он знакомил меня с базой. Я бы разработала план побега, а заодно нашла повод побывать в жилых кварталах контролируемой территории. И вот тогда, после побега, я смогла бы выжить самостоятельно. Мне не пришлось бы втягивать во всю эту историю еще и Адама. Я и сама оставалась бы в безопасности, и многие другие не пострадали бы.

Надо было просто побольше кушать и думать правильно.

Но тогда я – запуганная до смерти и сломанная жизнью девчонка – знала только один способ сопротивляться. Не удивительно, что я потерпела полное поражение. Я не умела мыслить разумно, рассуждать и делать правильные выводы. Я была слишком слаба и запугана. Я действовала в открытую, не имея понятия о различных уловках и о том, что людьми оказывается, можно манипулировать. Да я вообще не умела с ними общаться. Как я могла их понимать, когда с трудом разбиралась в своих собственных мыслях?

Мне становится страшно даже подумать о том, насколько я изменилась за последние несколько месяцев. Мне кажется, что я стала совершенно другим человеком. Более наблюдательным. Более выносливым, без всяких сомнений. И впервые в жизни могу признаться в том, что я умею сердиться. И даже пребывать в гневе.

Это вызывает чувство освобождения.

Я резко поднимаю голову, чувствуя на себе тяжелый взгляд Уорнера. Он заинтересованно смотрит на меня, словно зачарован.

– О чем ты сейчас думала? – спрашивает он.

Я накалываю на вилку кусочек картофеля.

– Я думала, какая же идиотка была, что отказывалась от горячих блюд.

Он приподнимает брови и понимающе кивает:

– Не могу не согласиться.

Я бросаю на него короткий осуждающий взгляд.

– Ты была настолько подавлена и сломлена, когда я перевез тебя сюда, – говорит он, набирая в легкие побольше воздуха. – Это сильно смущало меня. Я ждал того момента, когда ты окончательно сойдешь с ума, вскочишь на стол во время очередного обеда и начнешь лупить моих солдат направо и налево. Я был уверен, что рано или поздно ты попытаешься всех тут переубивать. Но вместо этого вдруг выяснилось, что ты упрямая и своевольная девчонка и не желаешь выбраться из своих грязных лохмотьев, продолжая питаться всякой дрянью, игнорируя полезные блюда.

На моих щеках расцветает румянец.

– Поначалу, – тут он заливается смехом, – я даже подумал, что ты что-то замышляешь. Будто бы ты только притворяешься такой самоуверенной, только чтобы отвлечь меня от разгадки твоего грандиозного плана. Мне казалось, что такие простые вещи, как еда и одежда, раздражают тебя лишь потому, что это твоя очередная уловка. – В глазах его засветились озорные огоньки. – Именно так я и думал, правда.

Я скрещиваю руки на груди.

– Мне было отвратительно наблюдать всю эту роскошь. Столько денег тратится впустую, чтобы угодить солдатам, в то время как простое гражданское население понемногу умирает от голода.

Уорнер понимающе машет рукой, одновременно покачивая головой.

– Все совсем не так. А вот как оно было. Здесь имелась в виду некая просчитанная, закулисная причина моих действий. И это была даже не проверка своего рода. – Он снова смеется. – Я не собирался бросать тебе вызов или проверить на прочность твои сомнения и принципы. Я-то считал, что, наоборот, делаю тебе огромное одолжение. Ты явилась сюда из грязной, жалкой дыры. А мне захотелось, чтобы у тебя была настоящая кровать. Чтобы ты имела возможность спокойно принимать душ, когда тебе этого захочется. Могла бы одеваться в красивые, свежие наряды каждый день. И конечно, ты нуждалась в дополнительном питании, – добавляет он. – Ты была измучена и истощена до предела.

Я напрягаюсь, хотя его слова немного успокаивают меня.

– Возможно, – соглашаюсь я. – Но ты сам был сумасшедший. Ты был самый настоящий маньяк, который контролирует целую военную базу. Ты не давал мне поговорить ни с кем из своих подчиненных.

– Потому что они – звери, – неожиданно резко отрубает он.

Я удивленно смотрю на него и встречаю гневный взгляд сверкающих зеленых глаз.