Зажигалка

Из дома не исчезло ничего, кроме предмета, который сестра покойного назвала настольной зажигалкой. Он что же, пришел только за этой зажигалкой? И чтобы забрать ее, должен был прикончить хозяина? Золотая она, что ли?

Отказавшись что-либо понять из оставленных на месте преступления следов, комиссар оставил их в покое и набросился на бумаги.

Кася Сажницкая провернула такую огромную работу, что следователь глазам не поверил. К тому же его поразило особое отношение женщины именно к его делу, просто одержимость, заставившая сотрудника Отдела особо тяжких преступлений отложить в сторону все другие поручения коллег и с головой погрузиться в мусорную эпопею покойного садовода.

У Каси было доброе сердце, и, увидев страдальческое выражение лица комиссара, она тут же принялась ему докладывать о проделанной работе:

— Ты что же, даже не посмотрел, что мне даешь? Вот фотографии, целая куча. Парень хорош собой, ничего не скажешь. У меня к таким слабость, ну погляди же внимательней, прямо Мефистофель! Судя по лицу — просто дьявол. Но скажу тебе — не настоящий. Искусственный, старается казаться таким, подстегивая себя, вечно пылая огнем и высекая искры, потому что женщины это любят. Я в этом разбираюсь, у меня муж такой. Только он настоящий, ему не приходится делать над собой усилие, он по натуре такой. А этот силился казаться роковым мужчиной. Вот, увидев его, я и взялась за всю твою макулатуру, всех остальных оставив на потом. И представь себе, я правильно все отгадала, вот какая я умная! Твой дьявол оказался рекордсменом по надувательству, волосы дыбом становятся, чего он только не наворочал! Смотри, какая я, оказывается, физиономистка.

Похвалив от всего сердца Касю, Вольницкий потребовал у нее изложить свои открытия во всех подробностях, что Кася и сделала, стараясь излагать свои достижения как можно проще и нагляднее:

— Вот, гляди. Я тут все разделила на кучки. По половому признаку. Вроде бы ты так хотел. Я правильно поняла?

Хотеть-то комиссар хотел, но сейчас почти с ужасом взирал на девять аккуратных бумажных стопок разного калибра и высоты. Кася чуть ли не с любовью выровняла их на своем столе, которого под бумагами не было и видно. Не очень понятно, ведь в принципе все человечество делится всего на два пола, почему же тут девять отдельных кучек? Даже если учесть и некоторые половые отклонения от нормы, все равно столько не наберется.

Катя не стала томить, тут же приступив к объяснениям:

— Частная переписка — бабы и мужики. Счета — он платил, ему платили, опять отдельно бабы, отдельно мужчины. Служебные бумаги. Домашние счета. Научные, если можно их так назвать, анализы из разряда ботанических. Скандал. Он у меня складывается на основе изучения всей этой макулатуры, и не просто скандал, а грандиозное свинство. Гляди сам, тут все состряпано по принципу тяп-ляп, в беспорядке, отрывочно, не лежала у него душа к порядку, да и не нужно ему было стараться. К счастью, действовал он в довольно скромных масштабах.

Вольницкий тут же вспомнил заплаканную лаборантку и обрадовался, что уже начинает понимать, в чем дело. Кася подтвердила его догадку. Покойный был садоводом весьма нетипичным, он занимался тем, что на языке людей, причастных к разведению растений, называлось уничтожением ненужных и вредных растений, а фактически представляло собой нечто противоположное. Этот проходимец зарабатывал вдвойне. За уничтожение, правда, платили ему скромно, зато люди, приобретавшие у него подлежащие уничтожению растения, отстегивали громадные суммы, принимая их, растения разумеется, за вполне здоровые и жизнеспособные. Вот такая афера. Обман выходил наружу примерно через год, а то и через два-три года, в зависимости от того, что приобреталось. Вольницкий даже порадовался про себя, что такой аферист убит, иначе он просто не знал бы, кому направить дело. Отдел особо тяжких преступлений до сих пор с флорой не имел дела.

— Частной переписки немного, что кот наплакал, — продолжала Кася. — Теперь люди мало пишут писем, в ходу все больше и-мэйлы, факсы, эсэмэски, перезваниваются по телефонам. Но все же кое-что есть на бумаге. Больше всего снимков, и кое-что сохранилось в хорошем состоянии. Вот, гляди, прекрасная фотография девушки, дуреха влюблена в него по уши, а вот погибшая ирга. Я даже удивилась, ведь это очень выносливое растение. Увеличено, какой-то паразит по ней ползает, а на обороте приписка владельца погибшей ирги, что он садоводу этого не простит. К сожалению, без подписи. Я и то удивляюсь, зачем покойник сохранял такое свидетельство его собственной вины, должен был сразу уничтожить. Больше всего мне рассказали счета, а также замечания и приписки. Чаще всего какая-то Вивьен, та всю дорогу плачется, тоже нет фамилии, но телефоны имеются…