Зажигалка

— Вот! Оооо… холера, вот откуда эти цыплята, что всю дорогу почему-то в моем сознании были связаны с зажигалкой! Чтоб им провалиться! У Беаты был заказ на пасхальную корзиночку из янтаря, какая-то старушка из польских американок со слезами на глазах просила изготовить ей такое пасхальное чудо. Платила огромные деньги, а Беате не хватило янтаря на двух последних малюсеньких цыпляток, у меня же был кусок янтаря подходящего оттенка. Отвезти старушке презент должен был человек, отправляющийся в США, следовало спешить, вот почему я должна была сразу же по возвращении позвонить Беате, чтобы разыскать янтарь. Теперь понятно, почему проклятые цыплята мерещились мне всю дорогу.

Я с трудом подавила стон.

— Лежит янтарь, никуда не делся, — сказала я Беате, — вчера отыскала, бери сейчас же, а то опять забудешь. Бери, бери, вот, спрячь в сумку!

Все заговорили одновременно. Все, за исключением Собеслава. Он один неоднократно обращал мое внимание на почерневшее серебро второй зажигалки, а во мне и не шевельнулась память! И почему больше никто, ну ни один человек, не помнил?

Сама виновата, и сама же должна была постараться. Раз появляется такая дурацкая ассоциативная связь — значит, неспроста. Значит, надо было думать в этом направлении, попытаться как-то ассоциацию поддержать, поднапрячься, а не поднимать сразу шум на весь мир и заставлять людей терять время и нервничать. Один звонок Беате — и не появилась бы глупая идея запутаться в преступлении и других запутать, мог Майда убивать себе садовода без нашего участия. А у бедняги следователя наверняка было бы меньше работы.

Все так, но тогда не встретились бы Юлита с Собеславом.

Долго продолжался галдеж, и только шедевры Беаты заставили нас успокоиться и отвлечься от пережитого. Ах, какие же чудеса она создала. Нет, ей решительно следует заменить пана Пасечника в Калифорнии.

Я взяла в руки вторую зажигалку, украденную у мертвеца.

— Очень прошу кого-нибудь забрать это у меня. Смотреть на нее не могу. Пан Собеслав, наверняка она положена вам в качестве наследственного имущества.

Собеслав не хотел ее брать:

— И речи быть не может. Да она и не принадлежала Миреку. Та идиотка всучила ему ее насильно, хотя я не уверен, что зажигалка принадлежала ей. Кто ее привез? Бригида? Конкретно для кого?

— Для человека, который оставил им недвижимость. Кажется, его фамилия Вишневский.

— Так чье же это сейчас? — заинтересовался Тадик.

— Наследника. Молодого Майхшицкого.

— Он же разделил имущество с Вивьен. Она имела право подарить это Миреку?

— Не знаю, имела ли, но существуют ведь и другие Майхшицкие. Вы их нашли, пани Иоанна? Тогда им и надо ее отдать.

— Разбежалась! Сейчас дам объявление, что свистнула у погибшего насильственной смертью человека и потом изо всех сил обманывала полицию.

— Не ты свистнула, а мы…

— А точнее — я, — отозвался пан Ришард. — И заявляю всенародно — я в этом признаваться не имею ни малейшего желания. И вообще не представляю, как пани Иоанна сумеет кому-либо объяснить, каким образом зажигалка оказалась у нее. Разве что подбросить им ее тайком.

— Тогда, я, пожалуй, пока не буду забирать у вас отмычки, — улыбаясь, заявил Тадик.

Представив, что нам придется тайком проникать в, чужие дома, чтобы подбросить проклятую зажигалку, всем стало не по себе. И кто бы взялся за это дело? Тут все опять перессорились, Майхшицкая перепуталась у них с покойницей Вивьен, и это было до того ужасно, что у нас опустились руки.

И в результате Собеслав согласился взять зажигалку.