Заживо погребенная

— Я бы так и поступил, если бы мы были еще в саванне; но здесь он подлежит суду по установленным в Мексике законам, — возразил Юлиан.

— Только-то, — сказал Бернардо, смеясь. — Так выдай его мне, я его повезу в лагерь навербованных охотников, мили три отсюда; они будут его судить по закону Линча, и мы там с ним покончим.

— Согласен, — сказал Юлиан, — только я с тобой тоже поеду.

Мажордома встревожило распоряжение Юлиана о выдаче пленного.

— Неужели вы его собираетесь выпустить? — воскликнул он. — Ведь это отъявленный разбойник!

— Никто в этом не сомневается, — ответил ему Бернардо, — я его просто веду к Линчу, и советую вам ехать с нами, так как вы свидетель его поимки.

— С большим удовольствием, — сказал Но-Игнасио и велел себе оседлать лошадь.

Привязав хорошенько Себастьяна к седлу, окутав ему предварительно голову одеялом, Юлиан, Бернардо и Но-Игнасио отправились к месту стоянки охотников, называемому «Куст синицы».

Как только охотники узнали, в чем дело, они тотчас собрались на поляне, избрали из своей среды представителя и приступили к суду по закону Линча. Всякий, кто знал Себастьяна, выходил на середину — где он сидел, свободный от веревок, но в окружении охранников с револьверами в руках, готовых при малейшем движении размозжить ему голову, — и говорил громко то, что он о нем знает. Оказалось, что он был известен почти всем охотникам, и каждый из них имел какую-нибудь улику против него.

Когда это краткое следствие было окончено, Себастьян вдруг сказал:

— Господа, я нисколько не отрицаю всех возведенных на меня обвинений, но я вижу, что вы многого из моей жизни не знаете, и я перед смертью — ведь я знаю, что вы меня осудите — желаю облегчить свою совесть чистосердечным признанием.

Тут Себастьян стал рассказывать о всех зверствах и преступлениях, которые он совершил в своей жизни, стараясь при этом сваливать всю вину на Майора и выставляя себя только слепым орудием. Кончив все, что касалось его лично, он стал, по требованию Юлиана, рассказывать все, что ему известно о Майоре. Он также рассказал, что отвез его жену к родным и что его девочка пропала в Апачерии, во время летаргического сна донны Люс.

— Где находится эта женщина в настоящую минуту? — спросил его Юлиан.

— Зачем вы это спрашиваете?

— Я хочу возвратить ей дочь.

— Ну, если так, то она живет в…

Вдруг раздался выстрел, и Себастьян упал навзничь, испустив предсмертный крик.

Охотники схватили ружья и бросились разыскивать неизвестного убийцу. Они долго искали, но ничего не нашли. Убийца исчез, не оставив и следа.

— Это Майор его убил, чтобы он не болтал, — сказал Бернардо.

— Да, вероятно; только он опоздал, — ответил Юлиан, — весь рассказ Себастьяна записан, и его настоящее имя теперь всем известно.

Когда охотники вернулись на лужайку, где был застрелен Себастьян, то, к крайнему их изумлению, его там не оказалось.

Тело его было похищено во время их отсутствия.

ГЛАВА XVI

Вернемся теперь к одному из наших героев, то есть к Майору. Он также не терял времени.

Вообще странный человек был этот Майор. Негодяй, в полном смысле слова, а между тем даровитый и замечательный во многих отношениях человек. Его военные способности были поразительны и, вероятно, блестящая карьера, честь и слава увенчали бы ту самую жизнь, которую порочные инстинкты и необузданные страсти повергли в омут зла и бесчестия. Не сделавшись ни великим гражданином, ни доблестным полководцем, он стал первостепенным негодяем. Эта могучая натура должна была выдвинуться, где бы то ни было! Слава его гремела по таинственной шири восточных саванн. Бандиты со всех сторон стекались к нему: они знали, как он награждал своих помощников после удачной экспедиции! А, нужно сказать, что его экспедиции бывали удачны почти всегда. Счастье улыбалось ему; золото лилось рекой между его пальцами; за это разбойники прощали своему атаману его неумолимую строгость, а иногда даже и жестокость.