Заживо погребенные

– Превосходно! – Я захлопала в ладоши.

– «Блумингдейл. Мужская мода. Эксклюзивная одежда и аксессуары», – продолжал он, цитируя старый иск. – «Мы, нижеподписавшиеся, заметили, что указанная обвиняемая прячет в сумке три мужские рубашки с длинным рукавом и ремень из крокодиловой кожи» – здесь-то и цена преступления! – «а также шесть пар носков, и пытается покинуть магазин, не уплатив за перечисленные товары».

– Кто этот парень? Его тоже посадили?

– Не все сразу, Куп. Скорее всего, этот умник отправил Эмили на охоту, а сам остался на улице.

– И полицейский ее заметил…

– Не полицейский. Ее задержал охранник, – продолжал Майк. – Нигде не упоминается, что с ней задержали кого-то еще.

– Залог вносили? – спросила я.

– Пятьсот долларов, – ответил Майк, листая бумаги. – Помнишь, ее сестра говорила о профессоре, который помог Эмили выпутаться? Залог внес Ной Торми. Здесь сказано, что он преподаватель английского в Нью-Йоркском университете.

– Он внес деньги, чтобы помочь. Либо…

– Либо потому, что это и был скрывшийся претендент на рубашки и ремень.

– А имени детектива там нет? – спросила я, вспомнив кое-что еще из рассказов сестры Эмили. И открыла телефонный справочник, чтобы посмотреть, не значится ли там Ной Торми.

– Как тебе? – обрадовался Майк. – Эмили сменила адрес в тот день, когда дело прекратили. Она переехала с Вашингтон-сквер на Вест-Энд-авеню. К детективу по имени Аарон Китредж.

– Она переехала к детективу?

– Ты так говоришь, будто тебе предлагают отраву, Куп. Пользуйся опытом.

Ной Торми не был внесен в справочник. Я положила книгу на полку и вошла в Интернет.

– Китредж еще работает? – спросила я.

– Нет. Он уволился пять лет назад. Пенсионный отдел по-прежнему переводит ему деньги на вестсайдский адрес. У нас еще куча дел, так что по коням.

Лора вошла в кабинет и передала Майку факс.

– Звонил Энди Дорфман, – сказала она. – Хотел, чтобы вы на это взглянули, когда придете.

– Первичное заключение по скелету, – читал бумагу Майк. – Все как мы и думали. Патологоанатомы подтвердили, что в этой стене нечего исследовать, кроме костей. Смертельных травм на них не выявлено. Ее схоронили в подвале заживо. На сегодняшний день это наиболее вероятная из версий. Кирпичам лет двести. Но скреплены они цементом, а его применяют только последние пятьдесят лет.

– А те фрагменты, которые показывал Энди? – спросила я. – Это были ногти?

– Да, мадам. Здесь сказано, что на них действительно был цемент. Она пыталась выбраться.

Он пропустил кусок текста и вдруг спросил:

– Что такое «вермейл»?

– Серебро с позолотой.

– Это все, что Энди говорит по поводу кольца. Он еще нашел надпись на дверном стекле…

– Что еще за дверь?

Это меня удивило. Я была так поражена замурованным скелетом, что больше ничего не заметила.

– В углу подвала оказалась дверка с двумя оконцами. Они выходят во двор. И кто-то нацарапал на них следующее.

Майк улыбался, читая заключение Дорфмана:

Робкая моя, не приведи господь
Уснуть и видеть в исступленье
В кирпичной кладке чью-то плоть…

Я перебила его, закончив строфу:

…И грозный призрак преступленья.

Глава 18

– Поверь – это не потому, что я вечно копаюсь в книгах.

– Но как ты узнала эти строки? – снова спросил Майк.

Мы ехали в Верхний город в надежде найти Аарона Китреджа. Мерсер вернулся к себе в офис, чтобы изучить материалы дела с остальными членами оперативной группы.

– Помнишь, я говорила тебе, что Эдгар По год проучился в университете Вирджинии. Он жил в университетском городке, в самой красивой его части, которая называется Лоун. Профессорские флигели, в которых преподаватели и жили, и проводили занятия. Домики студентов прямо на лужайке. Все это спроектировал сам Джефферсон. Легенда говорит, что По написал эти слова на окне в своей комнате, прежде чем покинуть университет. Это оконное стекло с надписью, сколько я себя помню, выставлялось в актовом зале.

– Может, убийца был твоим однокурсником, – произнес Майк.

– У меня в группе было несколько проходимцев, но не настолько опасных. Кто бы это ни был, он изучал биографию Эдгара Аллана По.

Мы подъехали к маленькому жилому дому на Вест-Энд-авеню в конце Девяностых улиц. На кнопке звонка значилось имя. Майк позвонил, но никто не ответил. Было уже полседьмого. Уличный холод и полумрак загнали нас обратно в машину – оставалось ждать.

Примерно через час из-за угла появился приземистый седой человек. Он подошел к крыльцу.

Майк распахнул дверцу машины и крикнул:

– Китредж!

Человек, щурясь, смотрел в нашу сторону. Пытался сообразить, знает ли он типа, который зовет его по имени.

– Чэпмен. Майк Чэпмен. По работе, – сказал детектив.

– Пошли вы со своей работой, – огрызнулся Китредж.

Он торопливо открыл дверь. В ту же секунду Майк кинулся к крыльцу и с силой захлопнул ее.

– Мне просто нужно поговорить с вами о человеке, которого вы знаете, – это ваша старая знакомая.

– Нет у меня таких. Проваливайте.

Пока Майк его уговаривал, подошла я.