Заживо погребенный

Огонь Мустафара. Жуткая боль, сплошная агония. Воздуха не хватало. Сил не было. Нужно было сдаться, просто дать Смерти довершить свое дело, принять ее и наконец-то не чувствовать боли, погрузиться в спокойствие Великой Силы, навсегда растворившись в ней. Но он не мог себе этого позволить. Строптивая душа не желала сдаваться, заставляя сердце работать, заставляла не терять сознание. Просто жить. Жить ради нее. Он не знал, что с ней, с его Падме, его Ангелом... Она была беременна, беременна их ребенком... Оби-Ван... Джедаи... Ненавижу. Он сможет выжить, сможет отомстить... Он никому не позволит отнять у него своего Ангела и их ребенка. Он слишком любил ее.

* * *

- Это был мой собственный выбор, - холодно произнес Скайуокер, глядя в желтые глаза Черноты.

"Не задел, - подумал Сидиус. - Верность, не так ли, мой дорогой ученик?". Вейдер воспитал в собственном сыне верность, словно в подтверждение правоты в споре между ним и учителем: что лучше - верность или страх и манипулирование? Только верность была с обеих сторон, понял Палпатин, глядя, как Вейдер собирает Силу для удара, готовясь закрыть сына. Но у мальчишки были собственные планы насчет своей роли в этой игре. А Дарт Сидиус всегда любил игры, часто организуя и изредка принимая в них участие.

* * *

- Чудно, Лорд Вейдер, вы славно постарались, обратив его во Тьму, - произнес Мастер, подтверждая самые худшие подозрения Вейдера.

Сын не просто использовал Темную сторону Силы. То, что он сделал, было намного хуже. Люк призвал саму Тьму и открылся ей, тем самым нарушив все правила, стирая собственные ограничения, уничтожая свои защитные механизмы, забывая слова отца об опасности Тьмы. Мальчик не был ситхом. Он не был к этому готов, он не мог это контролировать.

Если бы Люк просто использовал Темную сторону Силы, Вейдер бы не волновался. Мальчик был сильным и верным своим принципам. Он не гнался за могуществом, а значит, не перешел бы запретную черту, не сломался. Темная сторона Силы в одаренном всегда ограничивалась темной стороной его характера. Она могла подавить только слабых. Люк же таким не был. Он бы смог остаться самим собой.

Но сейчас не было времени задумываться о причинах, по которым сын это сделал. Мальчишка еще не мог полностью контролировать собственные силы, только начиная познавать свои возможности.

Он стоял на той запретной черте, где граничили его собственные эмоции - ненависть, гнев, жажда мести, обида, и всеобъемлющая боль. И боли было слишком много. Слишком много для двадцатилетнего юнца. Идя сюда, Люк сознательно накручивал сам себя. Мальчишка знал, какими эмоциями питается Темная сторона в обмен на Силу.

Но он захлёбывался её мощью, неподготовленный к таким объёмам, необученный, не умеющий ее направлять. Только бить. А вот Сидиус не мог устоять перед чудесной возможностью обратить эту мощь против Вейдера. А заодно заставить мальчишку перейти черту, пойти против себя. Как однажды заставил Энакина Скайуокера предать свои принципы, моральные устои и взгляды и совершить то, что противоречило его природе - уничтожить то, что поклялся защитить - когда в Храме ему пришлось убить невинных детей. Можно было уничтожать взрослых джедаев, которые могли знать о заговоре, но именно убийство юнлингов сломало Избранного. А сейчас Сидиус ищет способ сломать Люка, не торопясь его убивать, наслаждаясь этой игрой. И, естественно, следует натравить сына на отца, потому что это убийство мальчишка никогда себе не простит. А потом будет несложно избавиться от сломленного творения, которое слишком сильно ненавидит Сидиуса, и никогда и ничем не было ему обязано.

- Повторюсь: это был мой собственный выбор, - ответил Люк с вызовом.

Мальчишка пытался обуздать эту стихию. Сейчас он был сырой Силой, а рядом стояло два Повелителя Тьмы. И один из них совсем не торопился, ища в юнце слабые места. Темнота лишь усилила защиту, искажая, затуманивая, пряча.

Лорд Вейдер холодно смотрел на происходящее, скованный собственным бессилием. Он знал, что нужно начать схватку, но понимал, что этим самым заставит сына допустить ошибку. Он хорошо помнил свое ослепление Тьмой - искажение восприятия, тот самоуверенный прыжок, приведший его к ношению костюма. Он хорошо помнил, что такое погружение во Тьму - он мстил джедаям, охотился за ними с такой бешеной яростью и ненавистью, что позабыл самого себя, позволяя Тьме увлекать себя все дальше, забирая его боль.

Мальчишка же слишком глубоко погрузился во Тьму, вопреки всем законам. Люк не услышит предупреждений, он не отступится. Сейчас Вейдер проклинал джедаев с их мировоззрением, с их критериями, с желанием уничтожить зло, не разбираясь, не задумываясь, даже не пытаясь понять. А особенно того, кто сказал его сыну, что Темная сторона - это и есть Тьма. И чтобы на ней оказаться, нужно полностью раствориться в эмоциях, заставляя помнить лишь о цели, забывая самого себя. Эта глупость когда-то чуть не сгубила Вейдера, а теперь может убить его сына.

Именно Люк был его уязвимой точкой в этом сражении, его самым слабым местом.