Зази в метро

— Все-таки есть на свете справедливость, — сказал Габриель.

Но вдова Авот'я была безутешна.

— Не надо плакать, — сказал ей Габриель. — Ваш хахель вообще-то лицемер порядочный. И потом уже надоело, что он все время за нами шпионит. Поешьте с нами лукового супа. Луковый суп и утешит и успокоит.

XVII

Слеза упала на раскаленный гренок и тут же испарилась.

— Ну хватит, хватит, — сказал Габриель вдове Авот'е. — Придите же в себя наконец! Не он первый, не он последний. У вас такой замшелый вид, что вы без труда подцепите еще какого-нибудь прохвоста.

Одолеваемая сомнениями, вдова вздохнула. Раскаленный гренок проскользнул в ложку, и она закинула его себе в пищевод. Обожглась.

— Позовите пожарных, — сказал ей Габриель и снова наполнил ее стакан. Каждое Авот'йное глотание поливалось таким образом отменным мюскаде.

Зази, как и Зеленуду, одолела сонница. Подшаффэ и Турандот молча сражались с длинными волокнами тертого сыра.

— Отличный луковый суп, — обратился к ним Габриель. — Можно подумать, что ты (жест) положил туда пару подметок, а ты (жест) залил их помоями. Но именно это мне в нем и нравится. Естественный вкус — это когда все по-простому, без затей. Чисто, без примесей, одним словом.

Все молча согласились.

— А ты, Зази, что, суп не будешь?

— Пусть себе спит, — сказала вдова Авот'я измученным голосом. — Пусть отдохнет.

Зази открыла один глаз.

— Надо же, — ответила она, — эта старая галоша все еще здесь.

— Относись с состраданием к страждущим, — сказал Габриель.

— Вы очень добры ко мне, — сказала вдова Авот'я. — Не то что она (жест). Да, дети действительно бессердечны.

Она опустошила свой стакан и подала Габриелю знак, что хотела бы выпить еще.

— Совсем с цепи сорвалась, — прошептала слабеющим голосом Зази.

— Гм! — сказал Габриель. — Какое это все имеет значение? Правда, старая перечница? — добавил он, обращаясь к заинтересованной стороне.

— Ах! как вы добры ко мне! — ответила последняя. — Не то что она. Да, действительно, дети бессердечны.

— Долго она еще будет нам надоедать? — спросил Турандот у Габриеля, удачно заглотнув очередную порцию пищи.

— Как вы все-таки жестоки, — сказал Габриель. — Эта старая развалина как-никак расстроена.

— Спасибо, — с чувством сказала вдова Авот'я.

— Не за что, — ответил Габриель. — Кстати, о луковом супе: надо сказать, это в высшей степени выдающееся изобретение.

— Вот этот вот? — спросил Подшаффэ, энергично доскребая со дна тарелки прилипшее сырное волокно. — Конкретно этот суп или луковый суп вообще?

— Луковый суп вообще, — решительно ответил Габриель, — когда я что-либо говорю, я всегда обобщаю... Я не люблю полумеры.

— Ты прав, — сказал Турандот, который тоже покончил со своей похлебкой. — Не надо усложнять, когда все и так ясно, к примеру, мюскаде почти не осталось, старуха все выдула.

— Потому, что вино хорошее, — сказала вдова с блаженной улыбкой. — Я тоже умею обобщить, когда надо.

— Болтай, болтай... — сказал Зеленуда, который внезапно пробудился от никому и в частности ему не известных причин.

— Хватит с меня, — сказала Зази, отталкивая свою порцию.

— Подожди, — сказал Габриель, придвигая к себе ее тарелку. — Я доем. И принесите нам еще две бутылки мюскаде и бутылку гранатового сиропа, — обратился он к проходящему мимо официанту. — О нем (жест), кстати, мы совсем забыли. Может, он тоже хочет перекусить.

— Эй, Зеленуда, — воскликнул Турандот. — Есть хочешь?

— Болтай, болтай, вот все, на что ты годен, — сказал Зеленуда.

— Значит, хочет, — сказал Подшаффэ.

— Не тебе мне объяснять, что он имел в виду, — высокомерно сказал Турандот.

— Я бы никогда и не посмел, — сказал Подшаффэ.

— Тем не менее он это сделал, — сказала вдова.

— А вы не усугубляйте, — сказал Габриель.

— Понимаешь, — обратился Турандот к Подшаффэ, — я не хуже тебя понимаю все то, что понимаешь ты. Не такой уж я дурак.

— Если ты действительно понимаешь не меньше моего, — сказал Подшаффэ, — значит, ты действительно не такой дурак, как может показаться.

— Это уж точно, — сказала вдова. — Выглядит он полным дураком.

— Ну нахалка, — сказал Турандот. — Совсем меня затиранила.

— Вот что бывает, когда человек в обществе не котируется, — отметил Подшаффэ. — Первая попавшаяся свинья может плюнуть ему в морду. Со мной бы она не посмела.

— Все дураки, — неожиданно энергично выпалила вдова Авот'я. — Вы — тоже, — добавила она, обращаясь к Подшаффэ.

И тут же получила по голове.

И тут же нанесла ответный удар.

В активе Подшаффэ был еще один удар, который был тут же нанесен в Авот'ийную рожу.

— Чортпобери! Чортпобери! — заорал Турандот.

И принялся прыгать между столиками, пытаясь хотя бы отдаленно изобразить Габриэллу в номере «Умирающий лебедь».

Зази снова погрузилась в сон. Зеленуда, движимый, по всей видимости, жаждой мести, пытался выбросить из клетки свежий экскремент.

Интенсивный обмен пощечинами между Подшаффэ и Авот'ей продолжался. Габриель хохотал, глядя на то, как Турандот пытается исполнить фуэте.

Все это, однако, сильно не пришлось по вкусу официантам из «Никтолопов».