Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского

Критика президента Обамы в этом отношении (см. главу 17) делает голос Бжезинского одним из немногих умеренных голосов, поддерживающих различные позиции обеих партий среди громких разрушительных дебатов непримиримых противников, определяющих политический ландшафт Америки. Помимо умеренности и сдержанности Бжезинский руководствуется тем стратегическим принципом, что у каждого действия или бездействия имеются свои последствия. Его всегда заботило будущее, и он пытался предвидеть, что будет иметь значение, а что нет. В одной из своих книг он описывал грядущую «технотронную» эру и её последствия для международной политики. В другой он анализировал «большой провал» коммунизма и его последствия. В «Стратегическом взгляде» главной темой стали внутренние проблемы Америки, включая политический кризис и его последствия для внешней политики. Похоже, что будущее для Бжезинского – это история, которую должны писать здравомыслящие и мудрые люди, прислушивающиеся к советам специалистов и не теряющие голову в связи с очередными выборами. Либеральный в других отношениях, Бжезинский в этом, пожалуй, ближе всего к консерватору Эдмунду Бёрку, выдвинувшему теорию представительства, согласно которой политиков следует избирать, чтобы они делали то, что они сами считают наилучшим для своей страны и своих избирателей. Это своего рода зеркальное отражение идей большинства американцев, как консерваторов, так и либералов, которые считают, что политики должны как можно лучше воплощать взгляды своих избирателей.

В четвёртой, самой краткой части книги, в главе 15 Бжезинский изображён как профессор, занимавшийся преподавательской деятельностью на протяжении более полувека. Хотя некоторые из его студентов предпочли бы, чтобы их преподаватель проявлял к ним побольше внимания, те из них, кто получил отметку «А», были на седьмом небе от счастья от того, что заслужили одобрение очень требовательного и внешне холодного профессора. В главе 16 Фрэнсис Фукуяма, его известнейший и уважаемый коллега, описывает обеды-семинары Бжезинского с участием некоторых тщательно отобранных специалистов из мыслительных «мозговых центров» и представителей SAIS. На этих собраниях всегда выступал какой-нибудь оратор-гость, описывавший текущие события и их возможные последствия, а затем следовала дискуссия под руководством Бжезинского. Наконец, глава 17 предлагает сокращённую и отредактированную версию наших двух бесед весной 2012 года. В них Бжезинский откровенно говорил о себе и о людях, сыгравших в его жизни большую роль, о папе Иоанне Павле II и о президенте Картере. С большими, чем прежде, подробностями он также отвечал на обвинения в том, что с некоторой предвзятостью к Израилю его заставляет относиться «польско-католическое» происхождение и, возможно, даже подсознательный антисемитизм. По собственному признанию Бжезинского, из всех посещённых им иностранных государств, почти как дома после Польши он ощущает себя именно в Израиле. Он также объясняет, почему не переделал свои имя и фамилию на английский лад, когда у него была такая возможность. Это необычная беседа для довольно замкнутого человека, который предпочитает обсуждать политику, а не личные вопросы.