Збройники

— Я, товарищ полковник, — аккуратно сказал я, по армейской традиции опустив «под» перед званием, — не могу утверждать ничего. Одно я знаю точно — ни одну машину второй роты вчера комендачи не останавливали. Ни днем, ни ночью.

— Дааа?… — сказал комбат. Помолчал. Прям сюда слышно было, как ему хочется курить. А потом тон его изменился. — Тяжело с вами. Ладно, рассказывай.

— СанСаныч, повезли Васю… то есть, командира на поезд.

— А чего «бэха» стреляла?

— А вы откуда… — спросил я и тут же прикусил язык. От мля!

— Я комбат. Мне положено знать, — веско сказал СанСаныч. — Успешно отстрелялись?

— Нет. Протупили мы. Сегодня он опять стрелял.

— Ладно, об этом потом. Так что там с поездом?

— Проводили Васю, заехали в АТБ, взяли еды на сегодня.

— Только еды?

— Обижаете.

— Как я обижаю — ты еще не знаешь… Шо дальше?

— Поехали домой. На «нациковом» блокпосту какой-то жигуль прицепился. Сигналил, фарами моргал… то есть, мигал. Мявкал, бибикал, очень познакомиться хотел.

— И?

— Ну, мы аккуратно ушли по трассе, а на КПВВ его погранцы приняли и, кажись, жестко.

— Вас комендачи не останавливали? За рулем кто был? С кем ездил?

— Меня? Нет. Я был, со мной Скорпи… Федя.

— Понятно… — протянул комбат. — Молодцы.

— Служу українському народу!

— Пошути, пошути еще… Комендатура другую версию задвигает. И в стекло вы им не стреляли?

— Если бы мы стреляли — стеклом бы они не отделались, — решил прихвастнуть я. — То, мабуть, горячие львовские погранцы вспомнили ВСПшникам былое.

— Ну да, ну да… Ща расскажу командиру первой танковой, посмеемся… Тока ж ты смотри, в фейсбуке все это не пиши!

Я промолчал. С комбатом всегда было непонятно — шутит он или нет. Звиздюлина могла прилететь в любой момент, а так как это был именно наш комбат, то она была гораздо весомее, чем любые проблемы от комбригов, командующих ОК или АТО. Свой комбат — это завсегда близкий дамоклов меч, куча задач и подпись на рапорте на ГСМ. Если кому повезло с комбатом — береги его и не подставляй. А не повезло — ховайся. Мне неприкрыто повезло, но окончательно я пойму это еще через пять месяцев, во время захвата позиций под Белокаменкой.

— Короче, Мартин, — сказал комбат. Щелкнула зажигалка. Все, опять Саныч закурил, не получилось бросить. — Слушай сюда. Я Васю отпустил, бо он на тебя надеется. Смотри.

— Смотрю.

— Есть информация, что будет какая-то фигня на Березовом.

— Двадцать единиц бронетехники и триста человек пехоты?

— Как… — произнес комбат и снова замолчал. Слышно было, как трещит сигарета от глубокой командирской затяжки. — Фуууу… Не спрашиваю, ничего уже не спрашиваю. Мне неинтересно, откуда младший сержант знает то, что только утром озвучил комбриг. Вот неинтересно — и все.

— Понятно… Наши дії?

— Я во все это не верю. Ну нет сейчас сепарам смысла наступать, да и сил маловато. Но на всякий случай — прими меры. На вечер и на утро в наряд поставь нормальных. Машины прогрейте-подготовьте. БМП на ходу?

— На ходу, — с облегчением сказал я. — «Бэка» есть, все работает.

— Хорошо. И в любом случае, что бы ни случилось — сразу звонок мне. Если «старший брат» нарежет задач, выполняй, но мне сообщай. Поня́л?

— Поня́л. Все доповім.

— Ничего ты не поня́л, — комбат выдохнул дым, кажется, прямо мне в трубку. — Береги людей. В любом случае. Что бы ни случилось. Думай постоянно. Думай, не воюй, для войны у тебя есть люди. Теперь поня́л?

— Теперь поня́л.

— Все, давай, — и комбат отключился.

Ничего я не поня́л, но настремал меня комбат, как того котенка. Фуууу, блин, аж вспотел. Надо Васю набрать. Потом. Когда-нибудь потом.

Я отлепился от опоры и махнул рукой Петровичу, продолжающему гнобить наряд.

— … і лєнту мені дозарядите! — крикнул на прощание АГСник и пошел ко мне.

Наряд, казалось, был готов не просто доснарядить ленту ВОГов, а еще и подмести ВОП — только бы избавиться от нотаций.

— Петрович, у тебя пожрать есть? — спросил я и уныло сглотнул скопившуюся во рту кислоту.

— Для командира — знайдемо. Борщ є свіженький, з тушенкой. Сало малий прислав, зара цибульку почистити — та й сідай. Пішли до бліндажу, я тобі підігрію.

— Пошли, — я только сейчас понял, что последний раз ел вчера, на пороге АТБ сжевав булочку. Потом запнулся. — Ааааа, стопэ. Построение сейчас. Потом замкомбата приедет… Поел, блин.

— Заходь, Мартинчику, заходь, синку, як будеш вільний. Борщику оставимо, — вздохнул Петрович, огладил усы и пошел к своему блиндажу.