Здарг

Но мне, биографу-переводчику, как раз и нужны были точные, «угнетающе правильные» факты, мне нужно перевести слово «ульдатрон», хотя бы объяснить, что это такое. К сожалению, журналисты больше распространялись о дрессированных тиграх, справочник же сообщал сухо, что «ульдатрон — это громоздкий, устаревшей конструкции инициатор, применявшийся на планетах звезды 5219 в таком-то веке дошаровой эры». С некоторой натяжкой инициатор можно перевести как ускоритель. Почему же ученые Вдага соорудили самый громадный ускоритель на своей луне?

В конце концов я докопался до первоисточника — до книги Ульда, конструктора ульдатрона, — и с удивлением обнаружил, что тут мне понятно каждое слово. Ульд сам и самым неученым языком разъяснял смысл своего открытия. Книга его называлась «КАЛИТКА В СКАЗКУ». Подразумевалось, что ульдатрон и есть эта калитка.

Для краткости привожу только оглавление:

Гл. 1. Два лица природы. Нет фасада без изнанки. Материя и антиматерия.

Гл. 2. Ульдатрон — фабрика второй природы.

Гл. 3. Атомы, любые и несуществующие.

Гл. 4. Вещество, любое и несуществующее.

Гл. 5. Организмы, любые и несуществующие.

Гл. 6. Разумные существа, любые и сверхсовершенные.

Код сапиенса. Какими мы хотим быть? Что после разума?

Я прослушал книгу (Гилик переводил мне) с увлечением; она была написана как роман, сверкающие идеи рассыпались там пригоршнями. И в елочном блеске их я, заинтересованный слушатель, не сразу заметил, как велика дистанция от калитки до сказки. В распоряжении Ульда был ускоритель, пусть необыкновенный, но только ускоритель, он создавал частицы любой массы и любого заряда — протоны, антипротоны, нейтроны, мезоны… Но от частиц к совершенным сапиенсам будущего — путь неблизкий. Представьте себе, что некий изобретатель азбуки расписывает всю заманчивость научных открытий, которые будут изложены его буквами. Буквы буквами, но ведь открытия еще сделать надо.

Понимал ли сам Ульд, как велика дистанция от калитки до сказки? Может, он был прожектером, увлекающимся энтузиастом, из тех, кто принимает желаемое за действительное.

В книге был портрет Ульда, я анаподировал его. Анапод показал мне благообразного пожилого человека, чисто выбритого, старательно одетого, с крахмальным воротничком, перламутровыми запонками. Лицо гладкое, пухловатое, глаза немножко прищурены, улыбка на сочных губах. На Земле я сказал бы про такого: «умный, хитроватый, умеет себя подать, ищет успеха, у женщин тоже, молодится…» Нет, не похож был Ульд на наивного прожектера.

Так неужели сам он не видит пропасти между мечтой и явью?

Разгадка нашлась в письмах Здарга. Ульд искал популярности не только у читателей, но и у молодых своих подчиненных, охотно беседовал с ними о том о сем в рабочее время, вольные мысли ронял. И новичок Здарг, еще преисполненный почтительного внимания к знаменитому Ульду, таланту I категории, вернейшему кандидату в посмертные гении, слово в слово пересказывал его рассуждения в письмах к Ридде.

Например: