Зденка

– А если мы начнём принимать людей на работу по национальному признаку, например, предпочтительно русских, нас тут же обвинят в шовинизме. Если это же делает еврей, то он, видишь ли, умничка! Вот это расклад! Просто мы, русские, от большего, интернационалисты. У нас родители обычно не требуют от своих детей вступать в брак только с русскими, как это есть у евреев и многих—многих других! Как там у вас, в Армении-то с этим, Ашот!? Вы-то, небось, не многим лучше!

– У нас, в Армении, всё с этим в порядке. Как говорыт армянское радыо, «коровы вышли за офицеров, свиньи вышли в люди, бараны защитили диссертации, а куры сдохли со смеху, оттого-то у нас нэт мяса!» – заржал Саядян. Раздались жидкие смешки.

– Прывет Армянскому радыо!

Тут в кубрик вернулся Моше, вытирая мокрое румяное лицо белым полотенцем, и все замолчали. Моше увлечённо продолжал тереть мокрую голову, топая не глядя. И вдруг он споткнулся о выставленную Тошевым ногу, смачно растянулся пузом на полу под дружный злорадный смех сослуживцев.

– Эх, Моше-Моше, нужно под ногы сматрэть!

– Нычего, Моше, нэ хныч, ты ещо станэш мужиком, у тъебя на это два года! Моше поднялся, зло окинул взглядом сослуживцев и пошагал дальше к своей кровати.

– Чтобы стать женщыной – нужна одна ночь, чтобы стать мужщыной – нужно два года, так пуст эти два года пролэтят, как одна ночь! – заявил кто-то под смешки остальных.

– А ты, Сеня, чё хихикаешь, пражку давай чысть! Когда коту нэчего дэлать – он лыжет яйца, а когда нэчего дэлать сольдату – он чыстит пражку!

Раздались новые смешки…

Мужской многонациональный коллектив был жёстким и безжалостным. Плаксивым мальчикам «из-под мамкиной юбки» здесь было не место. Так что, как ни крути, эта жёсткая среда закаляла характер, после чего, на «гражданке», прошедших службу парней уже было не просто сломить или заставить хныкать…

У этих солдат вся служба была ещё впереди! За 2 долгих солдатских года им предстояло посетить сто сорок раз баню, просмотреть двести восемь кинофильмов, съесть 51,1 кг сахара, 21,9 кг масла, 547,9 кг хлеба, употребить 846 г чая! Вот такая нехитрая солдатская статистика, которой многие вели учёт.

Сомнительное приглашение

Ноябрь 1987 Liptovsk'y_Mikul'as.

Городской универмаг.

Закончился очередной рабочий день в универмаге, где Зденка работала продавщицей. Девушка преступила порог своей квартиры, зашла на кухню, где копошилась мать.

– Мам, Ингрида позвала меня с собой. Там какая-то торжественная вечеринка в Штребске Плесо, в курортной зоне будет на днях. Её мама позвала и меня разрешила взять. Это по линии общества «Советско-чехословацкой дружбы». Я точно не знаю, короче, что—то в этом роде. Так я поеду. Ага?

Зденка была слишком самостоятельной девушкой, как и большинство молодых словачек. И этот вопрос был, скорее как формальная дань уважения матери. Однако матери, кухарившей сейчас, было приятно, что её мнение ещё что-то значит в доме, хотя и осознавала, что шансов запретить у неё мало. Здесь скорее можно только убеждать, но убеждать никого и ни в чём она не видела особой потребности, поэтому лишь молча утвердительно кивнула головой.

Комната наполнилась ароматными запахами тушёных овощей с мясом…

– Зачем тебе это нужно? – скривился неожиданно появившийся Януш, который всё это время находился в соседней комнате. Приехав навестить подругу своего детства. Он частенько захаживал. И по поводу и без. Их детство уже давно закончилось, а дружба, похоже, осталась. Возможно, для Януша это было гораздо больше, чем просто дружба. Здена же видела в нём лишь мальчика, выросшего друга её босоногого детства. И не более того, ей было невдомёк о возможной привязанности друга к ней, как мужчины к женщине. А может она просто не желала себе в этом признаться, лишь удерживая его на «коротком поводке», искренне удивляясь его стремлению получить от неё нечто большее.

(Женщины часто, порой неосознанно, удерживают вокруг себя мужчин, не задумываясь совершенно о причинах мужской «отзывчивости», объясняя её простой дружбой, а осознав, иногда начинают умело этим манипулировать, окружая себя «просто друзьями», порой себе же на голову! Себе же на соблазн! Себе же на погибель!)

Гримасы Януша менялись с отвращения от подслушанной темы разговора, до блаженного втягивания ноздрями запахов, идущих из кухни.

– Так зачем тебе туда идти?

– Так, – нехотя ответила Здена, отталкивая в сторону неугодную для обсуждения тему, словно отогнала назойливую муху, – Януш! Мне нужно маме помочь. Скоро будем ужинать. Так что мой руки.