Здесь была Бритт-Мари

Личность не вмешивалась. Может, ей было все равно, а может, как раз не было.

Омар появился в обед. Он тут же бросился к Бритт-Мари через всю пиццерию, словно они – двое последних людей на земле и у нее в руках последний на земле пакет картофельных чипсов.

– А Кент здесь? Он пришел? Он здесь? – Омар дергал Бритт-Мари за руку.

– У Кента встреча с аудитором. Он вернется вечером, – уведомила его Бритт-Мари.

– Я достал офигенные диски для его бэхи! Самый ж-жир! Сами проверьте, хотите?! Для друзей дисконт!.. – завывал Омар.

Бритт-Мари не стала уточнять подробности, поскольку допускала, что какой-нибудь грузовик, даже не собиравшийся останавливаться в Борге, стал чуточку легче на выезде из поселка, чем был на въезде.

Бритт-Мари отдала мальчику визитки, и он тут же угомонился. И держал их так, словно они сделаны из бесценного шелка. Звякнула дверь, вошла Вега и даже не посмотрела на Бритт-Мари.

– Здравствуй, Вега! – сказала Бритт-Мари.

Вега ее проигнорировала.

– Здравствуй, Вега! – повторила Бритт-Мари.

– Гляди, какие ОФИГЕННО жирные визитки! Мне их Кент сделал! – выкрикнул Омар, сверкая глазами.

Вега встретила эту новость равнодушным молчанием и устремилась на кухню. Вскоре стало слышно, как она моет посуду – звук такой, будто в раковине что-то ползает, а Вега пытается это что-то убить. Личность выкатилась из кухни и виновато пожала плечами:

– Вега-то злая-презлая!

– Откуда ты знаешь? – спросила Бритт-Мари.

– Подросток. Сама взялась мыть посуду, ну. Значит, злая как не знаю кто.

Бритт-Мари пришлось признать, что в этом есть своя логика.

– А почему она разозлилась?

Тут встрял Омар:

– Узнала, что здесь был Кент, и поняла, что вы решили свалить!

Сам он, похоже, особенно не огорчился – возможно, смена футбольного тренера на перекупщика автомобильных дисков представлялась ему удачной сделкой.

– Я останусь в Борге до соревнований, – сказала Бритт-Мари – не то себе, не то остальным.

Но мальчик ее, кажется, не услышал. Даже не поправил «соревнования» на «кубок». А Бритт-Мари этого почти хотелось.

Вошли мужчины в бородах и кепках. Они сели пить кофе и читать газеты, делая вид, что Бритт-Мари здесь нет, но сегодня они выглядели более раскрепощенными – словно знали, что скоро им не надо будет делать этот вид.

Явился Карл в красной кепке – за очередной посылкой. Бритт-Мари уже решилась спросить, что в посылке, но дверь успела звякнуть за ним раньше, чем Бритт-Мари успела открыть рот. Личность разъезжала взад-вперед, поедая кукурузные хлопья из пакета. Бритт-Мари не принесла ей тарелку. А Личности, судя по ее виду, почти хотелось, чтобы Бритт-Мари это сделала.

– Карл строит эту, как ее? Теплицу! – Реплику сопроводил фонтан из кукурузных крошек.

– Прошу прощения? – попросила прощения Бритт-Мари, стряхивая крошки с жакета.

– Теплицу. Ну, теплую такую, для растений, – объяснила Личность.

– Ах-ха. То есть во всех его посылках – теплица?

– Ну! Когда Карл с женой стали Карлом и женой, была пятница. С тех пор каждую пятницу вот уже четырнадцать лет Карл покупает цветы. Потом – финансовый кризис, бюро перевозок закрылось, все позакрывалось, Карл был этим, как его? Механиком, ремонтировал грузовики! А теперь – безработный. Цветочный магазин в Борге закрылся. Ни денег, ни цветов. Вот Карл и строит теплицу в саду, чтобы жена Карла каждую пятницу получала цветок!

Личность высыпала остатки хлопьев из пакета в рот, причем больше половины оказалось у нее на кофте.

– Еще поэма есть, это, как его? «Но любовь из них больше…», а?

– Это из Библии, – возразила Бритт-Мари. Это, из них большее, то и дело попадается в кроссвордах.

У Веги явно закончилось чем греметь на кухне, и она устремилась к входной двери.

– Ах-ха. Ты, конечно, на улицу? – благожелательно спросила Бритт-Мари.

– А то вам не все равно, – фыркнула Вега.

– А вернешься к началу тренировки?

– А какая, блин, разница?

– Надень хотя бы куртку? На улице холодно…

– Пошла на хрен, старая перечница! Валила бы домой, к своей гребаной жизни со своим гребаным муженьком!

Вега хлопнула дверью. Дверь радостно звякнула. Омар, подхватив визитки, умчался за сестрой. Бритт-Мари окликнула его, но он или не слышал, или ему было все равно. Дверь звякнула.

Бритт-Мари в угрюмом молчании взялась за уборку пиццерии. Никто не пытался ей помешать.

Закончив, Бритт-Мари опустилась на кухонную табуретку. Личность сидела рядом, потягивая пиво. И задумчиво разглядывала Бритт-Мари.

– Пивко, Бритт-Мари. Хочешь?

Бритт-Мари взглянула на нее расширенными глазами.

– А знаешь что? И правда. Я и правда выпила бы пива.

Они пили пиво и ничего больше не говорили. Бритт-Мари уже сделала два или три глотка, когда дверь снова звякнула. Бритт-Мари как раз успела выскочить из кухни, когда в пиццерию вошел молодой мужчина; непривычная к таким дозам спиртного среди бела дня, Бритт-Мари не сразу заметила, что у мужчины на лице – черная балаклава. Зато это заметила Личность. Поставив пиво на пол, она подкатила к Бритт-Мари и дернула ее за рукав жакета.

– Бритт-Мари. На пол. Живо!

И тогда Бритт-Мари увидела пистолет.

27