Здесь и сейчас

– Вообще-то, я об этом особо не распространяюсь. То есть я, конечно, рассказал своим, когда все произошло, но они сами ничего не поняли, не знали, что и сказать. Я даже сделал несколько рисунков и показал им, и тогда меня записали на прием к школьному психотерапевту. – Он смеется, но, похоже, ему совсем не смешно, как, впрочем, и мне тоже.

Постепенно гам в вестибюле смолкает, становится достаточно тихо, и можно еще более отчетливо видеть всю странность ситуации.

– Я рассказал все Моне – доктору Гали, – ну, она физик, я про нее тебе только что говорил. Вообще-то, и Бену Кеноби тоже рассказал. Показал ему рисунки. Он тоже из тех, кто, ну… впрочем, неважно.

– Послушай, Итан! Что же все-таки произошло?

Я уже начинаю раздражаться и нервничать. Не знаю, куда это все приведет, какое отношение имеет ко мне, в какие неприятности я могу втянуть нас обоих, и все равно сдерживаться уже не могу.

– Ну, в общем… странное что-то там произошло… словно что-то случилось с воздухом над рекой. Это трудно описать… Ну вот, а потом… – Он снова испытующе смотрит на меня.

– И что потом?

Итан качает головой. Лицо у него сейчас усталое и неуверенное, словно он в чем-то сомневается.

– Так ты правда ничего не помнишь?

* * *

Мистер Роберт звонит перед обедом два раза, но я не беру трубку. Это нехорошо. Мобильник мне выдали не для моего удовольствия, а для того, чтобы мистер Роберт мог всегда со мной связаться, хотя он в этом никогда не признается. Иногда можно отделаться стандартной отговоркой: простите, я куда-то задевала зарядное устройство, и телефон разрядился. Но только пару раз, не больше. О боже, что-то мой аппарат давно не звонит, как странно! Но у меня такие возможности исчерпаны.

Сразу после обеда я иду к Кэтрин. Когда я выхожу из дому, мама бросает на меня тяжелый взгляд. В окнах дома, где живет Кэтрин, темно. Кэтрин и ее отец не из тех, кто любит гулять по вечерам. По пути домой пытаюсь придумать разумные объяснения, чтобы успокоиться. Может, какие-нибудь вечерние занятия, подготовка к поступлению в колледж? Вполне может быть, почему нет?

– Мистер Роберт звонил, – говорит мама, как только я переступаю порог.

– Я сунула мобильник не в тот карман, – беспечно отзываюсь я. – Скорей всего, остался в школьном шкафчике.

– Не забудь завтра забрать.

– Конечно.

– Он хочет, чтобы ты вечером никуда не отлучалась, а завтра после школы сразу отправлялась домой, и я пообещала, что так и будет. Он хочет поговорить с тобой лично еще до следующего собрания. – (Я уже иду наверх.) – Пренна!

– Что?

– У тебя все нормально?

Надо ответить. Маме надо почувствовать, что она исполняет свой долг.

– Этот бродяга, который околачивается на стоянке около универсама, наговорил мне всякой чепухи… Чокнутый какой-то, вот мистер Роберт и беспокоится, хочет все это проверить. Больше ничего.

Немного позже я – опа! – бросаю мобильник за окно. Но перед этим убеждаюсь, что дождя в ближайшее время не будет. Он приземляется как раз между нарциссами, которые я сама сажала. Теперь аппарат и в самом деле куда-то затерялся. Черт бы его побрал!

Думаю о том, что пытался рассказать Итан. Прикидываю и так и этак. И этак и так. Похоже, нынче ночью не уснуть.

* * *

На следующий день Кэтрин в школе не появляется. Я начинаю паниковать. Что делать? Мучения невыносимые. На каждой перемене бегу к шкафчику Кэтрин и жду, что она появится. Надеюсь, мои подозрения ошибочны и она придет. Может, пошла к зубному врачу или еще что.

Идти домой сразу после школы кажется мне безумием. Да еще по приказу. В голову приходит идея: подождать здесь, пока меня не отыщет мистер Роберт, или самой поискать его.

* * *

В кабинете его нет. Через некоторое время снова возвращаюсь. Он на месте.

– А-а, Пренна. Девочка, которую никак не поймать. А тут и сама явилась, – говорит он, открывая мне дверь.

Недолго думая, вхожу и плюхаюсь на диван, как делаю уже четыре года.

– Куда подевалась Кэтрин Уонд?

Мистер Роберт садится в свое кабинетное кресло и долго устраивается поудобней, кресло под ним громко и жалобно скрипит. Неторопливо поправляет очки.

– Кэтрин решила перейти в один потрясающий интернат в Нью-Хэмпшире и закончить учебный год там.

Я бросаю на него сердитый взгляд:

– Кэтрин сама решила?

– Послушай, что это за тон, Пренна?

– Почему она так решила? – спрашиваю я и тяжело вздыхаю.

– Если честно, ее уговорили Синтия и отец. Но, помимо прочего, мы подумали, что вам нужно отдохнуть друг от друга. Мне кажется, ты ставишь ее в трудное положение, обсуждая с ней неподобающие вопросы и требуя, чтобы она хранила все в секрете. А она всегда тебя слушается.

В уме перевожу на более понятный язык: они пытались добиться от Кэтрин, чтобы она все рассказала, но подруга не выдала меня, и тогда ее сплавили подальше. И почти наверняка не в какой-то там потрясающий интернат, в общем, приняли меры, и дай бог, чтобы с ней не случилось ничего страшного. Возможно, просто упрятали в надежное место. Может, и правда в Нью-Хэмпшире, а может, и нет.

– Кэтрин не сделала ничего плохого. За что вы ее наказываете?