Здесь и сейчас

В камере я беру с собой платы банка памяти за последние три месяца, копию незаконченного сочинения о первой эпидемии чумы и в запечатанном конверте пару писем, которые я писала брату. Хочется, чтобы Эндрю Болтос знал, как все было на самом деле. Не уверена, можно ли будет воспроизвести данные банка памяти, но думаю, кое-что он поймет. Болтосу, по всей вероятности, грозит пожизненный срок. Но кто знает, может, его когда-нибудь и выпустят и это принесет какую-то пользу.

Чтобы нанести визит Болтосу, надо получить разрешение у следователя, и, разумеется, мы не возражаем против присутствия вооруженного охранника у двери его палаты.

Странное дело, когда мы заходим в палату, Болтос, похоже, даже рад нам. Нога его замотана бинтом, но в остальном он выглядит вполне здоровым человеком. Радостно, будто старых друзей, приветствует нас:

– Спасибо, что пришли, очень рад вас видеть. – В искреннем тоне его нет и тени сарказма. Он испытующе смотрит на Итана. – Гляжу на вас и ломаю голову: кто вы такой? Эта мысль сводит меня с ума. Я думал об этом всю ночь и весь день. Даже когда уснул, было такое ощущение, будто в мозгу что-то застряло и мешает спать. Мне кажется, я вас где-то видел.

– Не думаю, – качает головой Итан. – Если бы мы были знакомы, я бы вспомнил.

– Нет-нет. Не сейчас, а позже. Много позже. Где-то в шестидесятые. Вы были намного старше, но я уверен, что я вас знаю.

– А-а, вот оно что… – вскидывает брови Итан. – Ну, тогда откуда ж мне помнить?

– Скажите, как вас зовут, может, я вспомню.

– Итан Джарвс. Родился в январе тысяча девятьсот девяносто шестого года.

– Вот черт! Серьезно?

– Да.

– Ну конечно. Вы – ученый.

– Вам видней. Ученый, говорите?

– Вы работали с Моной… Правда, вы с ней были такие разные. Вы были моим кумиром. И мне всегда хотелось отыскать вас здесь.

Глаза Болтоса горят. Кажется, сейчас искры посыплются. Такое впечатление, будто он видит, как конфетные фантики превращаются в настоящие деньги.

А у меня глаза щиплет. Очень приятно узнать, какое будущее ждет Итана. Я все больше убеждаюсь в мысли, что ключевой фигурой, погибшей 17 мая, была не Мона, а Итан.

– Вы же первый специалист в таких делах, – продолжает Болтос. – Вообще-то, я надеялся, что вы поможете мне вернуться обратно. – Он смеется каким-то странным смехом. – У меня там осталась девушка, первая любовь, понимаете, и я безумно по ней скучаю. – Болтос смотрит на нас так, словно это отчасти шутка.

– Не знаю, – говорит Итан. – Я ведь еще никакой не ученый. Мне только восемнадцать лет.

Болтос медленно опускает голову. На глазах его слезы.

– Так, значит, я никогда не вернусь обратно? – Он переводит взгляд на меня, потом снова на Итана.

Вопрос серьезный, и я с горечью думаю о том, что в будущем, откуда он прибыл, жилось, наверное, куда лучше, чем там, где жила я. Вон как жаждет туда вернуться.

– Скорей всего, – говорит Итан.

– Да, скорей всего, – тяжело вздыхает Болтос. – Вам видней. Вы специалист. Даже теперь, несмотря на молодость. Хорошо, что я не убил вас вчера.

Я крепко хватаю Итана за руку. Сжимаю губы, чтобы не произнести ни звука.

А Итану хоть бы что, он спокоен, как танк.

– Представьте, я тоже этому очень рад.

Я делаю глубокий вдох и стараюсь сосредоточиться.

– Мистер Болтос, мне надо задать вам несколько вопросов.

– Слушаю вас.

– Кто такая Тереза Хант?

– Моя прежняя подруга.

– А Джейсон Хант?

– Ее ребенок. – Лицо его бледнеет. – Она утверждает, что и мой тоже.

– А Аллен Коутс?

– Человек, за которого она пару лет назад вышла замуж. Воспитывает Джейсона.

– Вы знаете, где Тереза сейчас?

– Нет. Я не видел ее больше года.

– А Джози Лопес?

– Боже мой! А это вам зачем? – Болтос щурится, глядя на меня. – Еще одна бывшая подружка. Почему вы спрашиваете?

– Все эти люди были в свое время госпитализированы… У них обнаружили какой-то таинственный вирус. И я считаю, это как-то связано с вами.

– Господи! Это правда? – Его удивление, похоже, искреннее. – Вы уверены?

– Вполне.

– Но я ничем не болен, – качает головой Болтос. – И не болел, во всяком случае серьезно, с тех пор, как прибыл сюда. И у меня нет никакого таинственного вируса, уверяю вас.

Я молчу, думаю, как правильно сформулировать следующий вопрос.

– В каком году вы покинули будущее?

Он вскидывает брови:

– В две тысячи шестьдесят восьмом году, в апреле. Я никому здесь не говорил, откуда прибыл. Кроме вас двоих, никто не знает.

– Что ж, это хорошо. А когда вы покидали свое время, там у вас не было каких-нибудь больших эпидемий, – скажем, чумы? Вы когда-нибудь слышали о чуме крови? Ее еще называют вирус «Дама икс»?

Болтос несколько секунд размышляет:

– Нет, никогда не слышал. Несколько раз была эпидемия птичьего гриппа… или что-то в этом роде. Со СПИДом тогда уже было покончено. А больше ничего такого.

– Хорошо, – говорю я. – Это все. Спасибо. – Я поворачиваюсь к Итану. – Нам надо идти. – Я вручаю Болтосу конверт, который принесла с собой. – Загляните в него, когда будет время. Хочу, чтобы вы сами убедились, что все пошло по-другому после вашего прихода сюда.