Здесь и сейчас

Нестор пошел к лифту. Конечно, он позвонит. И скажет: « Здравствуй, Настя! Я приехал к тебе, потому, что у меня снесло крышу. Правда, здорово! Ты скоро вернешься, что бы броситься в объятия спятившего, почти незнакомого тебе мужика?» Он вышел из подъезда и направился к машине. К черту! Сам виноват. Даже если бы она была дома, что бы он сказал? Я измучился за последние два дня, поэтому приехал. Хотел тебя увидеть. А она ему ответит, что-нибудь примерно как Димка, что ему срочно нужно полечиться, сходить к доктору, чтобы он прописал таблеток от головы. Ну, в более мягкой форме, конечно. Он сел в машину и включил зажигание.

–

Настя допила безвкусный кофе. Возможно, он был вкусный, возможно даже это был самый лучший кофе в мире, просто она утратила способность испытывать нормальные ощущения и чувства. Ей все казалось безвкусным, бесцветным и бессмысленным. Она достала телефон и позвонила домой.

– Как у вас дела?

– Все нормально. Звонил папа, – сообщила дочь.

Ну, конечно, для полного счастья и папа нарисовался. Все одно к одному.

– Что папа хотел?

– Хотел узнать, какие у нас планы на весенние каникулы. Предлагал приехать к нему в гости, в Питер. Сказал, что позвонит тебе потом насчет этого.

– Вы хотите поехать?

Варя вздохнула.

– Мам, я терпеть не могу эту его новую жену. Она такая вся манерная. Строит из себя. «Ах, Гриша, ну разве ты не видишь, как это изысканно? Ах, Гриша, эти запонки сюда не подходят. Ах, к этому оттенку, нужно, что-то другое, Гриша ты меня удивляешь, ну как так можно, это совсем не стильно! Варя, правда, эта обивка идеально подойдет к портьерам, скажи папе, а то он ничего не понимает». – Варя фыркнула. – Мне пофиг, какая там обивка, и какие портьеры тоже. Почему я должна говорить с отцом, о какой-то хрени? Просто дура!

– Ну, ты же к отцу поедешь, а не к ней – улыбнулась Настя. По словам дочери, бывший муж женился на точной копии своей матери. Наконец повезло с достойной женой. Настя бы позлорадствовала, но сейчас ей было и это безразлично.

– Я сказала, что подумаю. Она меня раздражает, бесит! Мам, она просто ужас! Ты не представляешь! Не понимаю, как можно было жениться на такой жеманной дуре! «Гриша! Гриша!» – Варя снова фыркнула. – Гошке я пока не говорила. Судя по тому, что он еще не взорвал мне мозг новостью о поездке, папа ему тоже не сказал, наверное, хочет с тобой обсудить сначала. Как положено.

– Какая ты у меня разумная девочка, – засмеялась Настя. – Все про нас взрослых знаешь.

– Ой, мам! Еще заезжал твой знакомый. Ну, друг Миши, Нестор.

Настя почувствовала, как сердце, едва не разорвавшись, подскочило вверх и замерло, и больше не желает биться.

– И что он сказал? – стараясь, чтобы проницательная дочь не догадалась, об охватившем ее волнении, как можно более небрежно спросила она.

– Ничего. Я сказала, что тебя нет, и он ушел. По-моему он расстроился. Ну, еще спросил, скоро ли ты вернешься. Я сказала, что не знаю и посоветовала тебе позвонить. Он сказал – хорошо, – протараторила Варя. – И все. Потом он ушел.

– Понятно…

Действительно – и все. Он ушел и на этом все.

–

Настя вышла на улицу. Щеки у нее горели. Мысли проносились в голове с сумасшедшей скоростью. «Он приехал!… Сказал, что позвонит, но не позвонил. Что он хотел?… Он приехал!… Почему, почему я поехала в этот идиотский магазин?!… Он приехал! Он приедет еще? Или хотя бы позвонит? А вдруг нет?! Конечно, нет! Он больше не приедет и не позвонит…»

Как во сне она доехала до дома. Впадая в отчаяние, загораясь надеждой, вновь впадая в отчаяние. Во дворе стояла большая черная машина. Настя остановилась, чувствуя, как перехватывает дыхание. А, постоянно, выходящее из-под контроля сердце, стучит быстро-быстро.

Он подошел, и ей показалось, что от горящего взгляда темных глаз исходит нестерпимый жар, от которого она сейчас просто сгорит. Она сделала шаг на встречу к нему, и они оказались совсем близко друг от друга.

– Ты давно ждешь? – спросила она единственное, что пришло ей в голову, утратившую способность соображать, от переполнившего ее чувства радости и волнения.

Он улыбнулся, сразу превратившись в озорного мальчишку.

– Всю жизнь.

От звука его голоса снова побежали мурашки. Она засмеялась, чувствуя, что сейчас не выдержит и заплачет, как самая настоящая дипрессивная дура и обожающая ныть и рыдать неврастеничка.

– Я тоже всю жизнь…

Губы у него оказались такими как она и представляла. Необыкновенными, самыми необыкновенными. Поцелуй был очень долгий и невероятно приятный.

– Как хорошо, что ты приехал, – сказала она, когда они, наконец, нашли в себе силы оторваться друг от друга. – Я очень надеялась, очень хотела, чтобы ты приехал…

Ему захотелось снова поцеловать ее. Он, не отрываясь, смотрел в ее глаза и не мог насмотреться, потому, что, правда, ждал ее долго-долго, просто сам этого не знал. Золотые искорки светились волшебными, сказочными огоньками и притягивали как магнит.

– Я все время видел перед собой твое лицо.

– Я тоже видела тебя и думала только о тебе.

– Со мной никогда такого не было.

– Со мной тоже.