Здесь и теперь

Выйдя из лифта, остановился перед квартирой, куда нужно было позвонить. «Ни семьи своей, ничего, — с отчаянием думал я. — Что меня ждёт?» Даже закрыл глаза, словно пытаясь провидеть будущее, но вдруг увидел сухонькую старушку с гладкими седыми волосами, завязанными в пучок на затылке.

Встряхнул головой и нажал кнопку звонка.

— Ведь вы Артур? Мы вас заждались! Меня зовут Виктория Петровна. С наступающим годом!

Передо мной, елейно улыбаясь, стояла сухонькая старушка с гладкими седыми волосами, завязанными в пучок.

«Такую убил Раскольников», — подумал я, сдавая с рук на руки дыню.

— Какая прелесть! Мы сыроеды, и это чудо будет очень кстати. Раздевайтесь!

Пока я искал свободный крючок, чтобы повесить плащ и кепку, в прихожей появились Паша с Ниной.

— Сейчас начнётся спиритический сеанс, — шепнула Нина.

Сопровождаемые хозяйкой, мы вошли в тёмную комнату, где вокруг стола, освещённого в центре настольной лампой, тесно сидели и стояли люди.

— Может быть, новый гость хочет принять участие? — раздался тихий мужской голос.

— Нет. Я просто посмотрю, с вашего разрешения.

— Это самый известный спирит Советского Союза, а рядом его медиум, — восторженно прошептала Виктория Петровна, — оба из Ленинграда.

Я стоял рядом с ней, Ниной, Пашей и ещё какими-то людьми, смотрел, как спирит — пожилой, инженерного вида дядька в очках— торжественно расстилал вынутую из «дипломата» клеёнку обратной стороной наверх, где были начертаны буквы алфавита и цифры, образующие круг. Медиум — яркий брюнет с длинными вьющимися волосами — потребовал рюмочку.

Вспомнилась одна из последних повестей Трифонова, где был описан спиритический сеанс. Автор едко издевался над несчастными, потерявшими духовный ориентир людьми, смешными и глупыми.

То, что произошло потом, было действительно смешным и глупым. Спирит вызывал с того света некеого Афанасия Ивановича. Медиум двигал за ножку рюмку по кругу алфавита и получал ответ: «Я здесь». Тогда присутствующие задавали вопросы, и невидимый Афанасий Иванович через медиума и его рюмку давал ответы. Кто-то спросил о своём дяде, умершем два года назад: каково ему там? Афанасий Иванович сообщил, что дяде там хорошо, только печень зябнет.

Затем кому-то захотелось поговорить с Эйнштейном. Афанасий Иванович попросил обождать. В комнате воцарилась почтительная тишина. Только Паша клокотал от злости. Я так и чувствовал, что он вот–вот взорвётся.

Наконец рюмочка залетала по буквам. Это Афанасий Иванович передавал, что Эйнштейна «нет на месте».

— Как это нет на месте? — возмутились присутствующие. — Где же он?

«Отозван в высшие сферы», — ответила рюмочка.

И снова сгрудившиеся вокруг стола накинулись на покойных родственников. Ощущение брезгливости нарастало, как тошнота. Я решил покончить с этим маразмом.

— Позвольте и мне спросить, — сказал я громко, — пусть ваш Афанасий Иванович ответит, сколько лет было моему дедушке, когда он умер.

— Некорректный вопрос, — вякнул кто-то в комнате.

— Простите, дедушка со стороны отца или матери? И как вас зовут? Имя и фамилия? — спросил спирит.

— Артур Крамер, — нехотя назвался я. — Дед со стороны матери.

В тишине раздался торжественный голос спирита:

— Афанасий Иванович, вы слышите нас? Артур Крамер спрашивает, сколько лет было его дедушке со стороны матери, когда он умер?

Рюмка в руке медиума медленно поползла к цифрам на круге. Замерла.

— Так их! Молодец! — выдохнул Паша в моё ухо и поощрительно пихнул кулаком в бок.

Наконец рюмка дёрнулась, поползла к одной цифре, другой…

— Пятьдесят два года. Его звали… Анатолий Михайлович.

Никто в этой комнате не знал, что дедушка умер действительно пятидесяти двух лет. Правда, звали его Анатолий Моисеевич, а не Михайлович.

Мне стало не по себе.

— Правильно? — спросил спирит, обратив ко мне лицо, освещённое настольной лампой.

— Правильно.

Раздались аплодисменты.

— Товарищи, медиум устал. Сеанс окончен.

Медиум действительно выглядел опустошённым. При ярком свете люстры, включённой хозяйкой, лицо его в контрасте со жгуче–чёрными локонами казалось особенно бледным. Он сидел, бессильно откинувшись на спинку кресла. Его соратник деловито сворачивал клеёнку.

— Товарищи, разделяйтесь. Сыроеды, садитесь по правую сторону стола, остальные — по левую. А посередине будет сюрприз, который для всех нас приготовил Артур. — Виктория Петровна с помощью пугающе хрупкой девушки стала вносить подносы с закусками.

— Знакомьтесь, — раздался за спиной голос Нины.

Я обернулся. Передо мной, доброжелательно улыбаясь, стоял человек в респектабельной синей тройке. Из верхнего кармана пиджака выглядывал уголок белоснежного платка.

— Я говорила о вас с Николаем Егоровичем, он обещает отвести в лабораторию.

— С удовольствием, — тот энергично пожал мою руку. — Созвонимся на неделе, и в четверг–пятницу я познакомлю вас с руководителем этого учреждения. Вот визитная карточка, там мои телефоны.

Занимая место, указанное заботливой хозяйкой, перед тем как спрятать, я взглянул на визитную карточку: «Павловский Николай Егорович. Лауреат Государственной премии РСФСР. Доктор философских наук».