Здесь издалека (сборник)

В заиндевелом окне ничего и не было видно, только мелькали какие-то блочные дома, какие будут в любом российском городе.

– На Лопсанчапа, – подал заявку местный, и Игорь сразу поразился названию этой остановки. Надо же: Лопсанчап!

Они вынырнули из ледяной маршрутки на еще более ледяную, хоть и залитую солнечным светом, улицу Лопсанчапа, прошли мимо киосков во двор, а местный журналист все показывал: тут остановка, там магазин, там еще один.

Игорь удивился, до чего же пустым оказался этот квадрат двора, ограниченный строгими коробками кирпичных зданий. Людей было мало, и все они куда-то спешили, и совсем не было видно детей, хотя посреди двора было что-то вроде детской площадки: крашенные деревянные теремки в национальном стиле, горка, качели… Ну да, в такой холод особенно не погуляешь. А еще показалось удивительным, как мало было во дворе машин, особенно после Москвы, где вечером иной раз и не встанешь в собственном дворе, приходится искать по соседству. Небогато живут.

– А что снег такой серый? – спросил Игорь. Снега было совсем мало, никаких сугробов, как в Москве.

– А от сажи это. ТЭЦ углем топят, и уголь плохой, вот гадость и выносит из труды. Вечером сами увидите, форточку откроешь – сажа прямо в дом летит, подоконники в таком же сером налете.

– Как вы тут живете… – протянул Игорь, вспомнив ту элегантную даму на аэродроме. Он перетерпит три дня, она годик, а они – жизнь…

– Привыкли, – улыбнулся местный журналист, – вот и подъезд ваш.

Раскрылась тяжелая деревянная дверь, безо всяких кодов, Игоря обдало домовым теплом, и только тут он оценил, как все-таки холодно было на улице.

– Зато топят хорошо, в квартирах тепло, не мерзнем.

Прошли мимо электрического щита – дверцы на нем вовсе не было, а внутри громоздилось нелепое сплетение проводов, словно по ночам их перекусывали враги, а потом восстанавливали монтеры. Впрочем, может, так оно и было.

Лифта в пятиэтажном доме не было, и подниматься приходилось пешком, но это была экскурсия. Вот, на втором этаже выбит небольшой кусочек оконного стекла на площадке, само стекло сплошь заледенело, а вокруг дырочки выросла настоящая снежная труба: видно, теплый влажный воздух подъезда оседал не только инеем на стекле, но и снежной бородой по краям, и борода эта росла и росла – до оттепели? Да бывают ли тут оттепели?

– Что за книгу-то читали, говорили, вам не понравилось? – местный решил поддержать разговор.

– Да японец какой-то… Однофамилец Мураками, слышали?

– Конечно.

– Только общего ничего.

Остановился прямо на площадке, расстегнул сумку, вынул книгу:

– Хотите, вам отдам?

– Если плохая – зачем?

– Ну и…

На площадке как раз пованивала пасть мусоропровода, и Игорь без раздумий отправил туда книгу. Сонная голова гудела, ничего не соображала, и уже не помнила о дружище Франклине…

Они поднялись на третий этаж, открыли железную дверь, и Игорь, наскоро выпроводив местного коллегу, повалился, едва раздевшись, на кровать, в тяжелый и гулкий сон.