Здесь издалека (сборник)

– А пиво у нас, кстати, кончилось, – резюмировал старший, когда младший вернулся на место.

– Видал, как я его?! – хвалился тем временем пролетарий соседу в водолазке.

– Вот примерно так, – резюмировал старший, – когда праздроем все накроется, он орать и будет: как я их! То есть это нас с тобой.

– Что ж так мрачно, Аркадий Игнатьевич?

– Ну, оптимизм я тебе с трибуны покажу, когда надо будет. А куда страна катится, – старший отправил в рот остатки последнего пирожка – сладкого, с яблоком – ты и сам и знаешь, и видишь, и даже без сводок. Вот, опроси хоть этих, каждого из них: что у них на работе, что дома, как они политику партии понимают. Они тебе ответят.

– Да ведь и руководство знает… – младший все еще задумчиво дожевывал свой десертный пирожок, словно рот им занять хотел подольше.

–  Наше руководство – знает, несомненно. А выше – сам понимаешь, лечебный режим у них, волноваться нельзя… Так что, пожалуй, только они одни в стране в программу «Время» и верят, старички наши заслуженные. Информацию, ее ведь еще и переваривать надо уметь. А их как всю дорогу учили отчитываться? Что начальство закажет, то подавай. Ну, а теперь они сами – главное начальство. Как в сорок первом, сводки-то Сталину поступали, а толку…

– Порядок пора наводить! – твердо заявил младший, утирая губы носовым платком.

– Ну да, ну да… А вот давай, Володя, сейчас и начнем. Вот с этой вот пирожковой. Давай попробуем, а? Корочки достанем, перепишем народ – кто на рабочем месте должен сейчас быть. Половина наберется, полагаю. Сообщим им по месту службы. Да и еще водку изымем, не положено тут приносить-распивать. Контрольную закупку, кстати, сделаем, взвесим содержание мяса в пирожке.

– Мы не ОБХСС, – в голосе младшего звучала все та же сталь.

– Вот. Верно излагаешь. А с этого и начнется, этим и закончится весь твой порядок. Потому что по-настоящему развернуться… ну как в тридцатые… Володя, вот ты мне скажи, – старший широким взмахом ладони отодвинул в сторону пустые тарелки, – вот ты лично готов к лимитам «по первой категории – десять тысяч человек на область»? Выполнять их готов?

– Нет, – голос младшего не дрогнул, но сталь ощутимо стала накаляться.

– Вот и я не готов. И никто не готов. Хотя бы потому, что все теперь понимают, чем это пахнет. Ты начнешь, тобой закончат. Нет, Володя, большая чистка – это трюк одноразовый, второй раз не получится. А без этих категорий – какая при социализме дисциплина? Ну, уволим мы тысячу человек за прогулы, ну, водку запретим продавать раньше двух дня. Толку-то? Что ли, гегемон от этого качественно работать начнет? Или тот, в водолазке, перестанет хренотенью в своем НИИ заниматься? Не метод это, Володя, хотя, допускаю, и за него скоро возьмутся, когда… ну, ты понял. А врачи говорят, уж скоро.

– Согласен, – тихо сказал младший, глядя в тарелку, – а что делать?

– Да не волнуйся, залп Авроры я тебе предлагать не буду… Да и пошли, что ли, на улицу, погода вроде как ничего.