Здесь люди живут. Повести и рассказы

– Не гневайся, бородач, – приняла на себя его окрик женщина. Иссохшая до худобы болезненной, с серым лицом и горячечными глазами, выдыхала она такой многослойный и мерзкий перегар, что Рубцов отшатнулся. – Меня Марьей Худорожкиной зовут, а тебя как? – попыталась познакомиться женщина, но в ответ услышала молчание. – Внучка у тебя общительная, а ты какой-то нет. Дай пару сотен на опохмелье, не обеднеешь поди. Дом у тебя далеко большой, богатый, а ты сюда в избушку никудышную на отшибе приехал. Это зачем? Прячешься от кого? Или прячешь чего? Может, клад у тебя припрятан?

Женщина то хмурилась, то кривила в улыбке тонкие синеватые губы. И от постоянно меняющегося выражения её лица, от болезненно горящих глаз Андрею Петровичу казалось, что она знает про него всё, что она вообще всё знает, и даже уже знает, что такое смерть. Он молча положил пакеты в машину, посадил на сиденье Аню, сунул в руку женщине две сотни, сел за руль и газанул так, что встречная лужа под колёсами превратилась в миллиарды брызг.

– Вот-вот, бородач, – хрипло засмеялась вслед незнакомка, – верно про тебя говорю, прячешь ты что-то в избушке.

А Рубцов в лихорадочной гонке давил на лесной дороге лужи.

«Бред! Бред! Бред! Что она, ясновидящая?! Да нет конечно, обыкновенная алкашка, наговорила, что в голову взбрело. Но откуда она знает…»

– Аня, что ты им рассказала, этой тёте с девочкой?

– Я сказала, что у нас далеко-далеко отсюда большой дом и что мама с папой уехали в другую страну. А больше я ничего не говорила.

– Я же просил тебя ни с кем не разговаривать, а ты!

– Мы больше никогда ни с кем не будем разговаривать? Только вдвоём будем разговаривать?

Рубцов ничего не ответил. Он гнал и гнал «Ниву» к избушке.

«Подальше от этой пьяной дуры… Надо успокоиться…»

Приехали. Пошли от дороги по тропинке к избушке.

«Надо и тропинку камнями покрыть, всё вокруг жилья надо каменными моржами обложить, чтобы никто не мог подобраться. Все лезут, все вынюхивают, все уже что-то знают. Так и наведут… Нет, обязательно надо на тропинку с пустоши камней натаскать, всё перекрыть. Сами приспособимся как-нибудь…»

Они пообедали.

– Сейчас мы пойдём с тобой, пособираем краем леса дрова. Наберём на два-три дня, чтоб за каждой веткой не бегать. Ты будешь которые потоньше собирать, а я – которые потолще, вот и наберём.

Они отправились. Идти было близко, а ветки собирать оказалось совсем не трудно. Их валялось множество. По краю лес ещё не загущен, в нём светло. И Ане казалось, что она гуляет в городском парке, только здесь он очень большой, и деревья в нём растут другие. Громко перекликались птицы. Река, переполненная талыми водами, пела свою стремительную, шумную, искрящуюся песню. Белка, распушив хвост, метнулась рыжей стрелкой по янтарным чешуйкам на стволе огромной сосны и исчезла в ветвях. Аня первый раз за всю эту поездку с дедом радовалась. Сюда бы ещё маму и папу, сюда бы ещё её подружек…