Здесь могут водиться люди

— Как же слава богу, — завопил Вовка, оскорбленный до глубины души. — Что же мне теперь вам дарить?

Тетя Люся побледнела, села в кресло и простонала, что у нее раскалывается голова и она, должно быть, скоро умрет от всех этих подарков.

— От подарков не умирают, — заверил ее Вовка, сбегал па кухню и принес смоченное в воде полотенце.

Он помнил, как мама делает компресс, когда у нее болит голова. Тетя, закрыв глаза, сидела в кресле. Вовка на цыпочках подошел сзади и ловко накинул ей на лицо холодное мокрое полотенце. Тетя Люся охнула, сорвала с себя полотенце и выбежала из комнаты.

— Куда вы, тетечка? — огорчился Вовка. — Мы же не решили насчет подарка!

Но тетя Люся, бормоча «Ноги моей здесь не будет», уже спешила вниз по лестнице. На площадке она столкнулась с вовкиными родителями.

— Что случилось? — спросил папа, пытаясь ухватить тетю Люсю за рукав.

— Ну и подарочек у вас растет! — с этими словами тетя Люся сбежала по лестнице и так хлопнула дверью подъезда, что во всем доме залаяли собаки. На 8 Марта она не пришла.

— …и очень хорошо, — закончил Вовка свой рассказ. — Ведь она так и не сказала, какой подарок ей больше всего по душе. — Он вздохнул и добавил: — И вообще я не понимаю, за что женщин называют прекрасным полом. Я бы не назвал!

Я вспомнил Громобоеву, тоже вздохнул и сказал:

— И я бы…

Привидения в замке Шпессарт

На последней перемене Вовка выскочил к доске и замахал руками, чтобы привлечь общее внимание.

— Орлы! — отчаянно взывал он, пытаясь перекрыть шум. — На 16.20, в «Пионере»!.. Последний день идет!.. «Привидения в замке Шпессарт»!

Мы на мгновение притихли. Громобоева, гнавшаяся за Юркой-отличником, замерла на бегу, и Юрка шмыгнул под парту. Даже Алик Филиппов оторвал взгляд от книжки про Древнюю Грецию и переспросил:

— Где-где привидения?

Вовка насмешливо хмыкнул.

— Эх, темнота!.. В замке Шпессарт! Мировой фильм! Привидения, я вам скажу, — ну как живые. Один там такой есть… Он другому как даст — тот брык!.. Смехота!

Вовка так тепло говорил о привидениях, словно прожил среди них всю жизнь и теперь страдает от разлуки. Мы загорелись и хотели бежать в «Пионер», пока там не расхватали билеты. Но тут, как всегда не вовремя, вмешалась Петяева.

— Вечно у Вовки всякие дурацкие затеи, — сказала она, презрительно поджав губы. — В четыре часа у нас кросс на стадионе, забыли?

Мы приуныли. Громобоева села на парту и пригорюнилась. Юрка-отличник выглянул из-под парты и пропищал:

— А может, придумаем что-нибудь?

Громобоева тут же щелкнула его по затылку, и Юрка спрятался обратно под парту.

— Орлы! — решительно произнес Вовка. (Он считал, что так звучит решительнее и красивее — «Орлы!» Или, например, — «Братва!» Говорить просто «Ребята!» Вовка ни красивым, ни решительным не считал). — Орлы! Юрка прав. Голова у него варит, даром что отличник. Надо что-нибудь придумать. Лично я все равно пойду на привидений!

— Эх, заболеть бы… — мечтательно протянул новенький Гена. — Сразу бы от кросса освободили.

— Да-а-а, заболеешь тут, — пропищал из-под парты Юрка-отличник. — Мы все вон какие здоровые…

Класс подавленно молчал. Громобоева совсем расстроилась, вытащила из-под парты Юрку и печально погладила по макушке. Алик Филиппов снова уткнулся в книжку о Древней Греции. Я смотрел в окно и думал о том, каждому человеку после смерти разрешается стать привидением или нет? Одна Петляева ничуть не огорчилась, сидела строгая, пряменькая и ее надменный носик вздернулся еще выше. Вместо последнего урока была лекция. Школьный врач показывал, как надо накладывать повязки, делать искусственное дыхание — в общем оказывать первую помощь. Мы сидели так тихо, что Анна Ивановна несколько раз вставала с последней парты и прохаживалась по классу. Мы даже не засмеялись, когда врач забинтовал Алика Филиппова с головы до ног, для примера. Потом нам раздали на память брошюрки о первой помощи и распустили по домам. Мы разошлись в полном молчании….

Дома никого не было. Обедать мне не хотелось. Я бродил по комнатам и грустно думал о том, как несправедливо устроена жизнь. Вообще-то я люблю физкультуру и с удовольствием хожу на школьный стадион. Но сегодня…

Почему-то вспомнился расстроенный Алик Филиппов, забинтованный так, что не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой…